Наталья Болдырева: Вирус [СИ]

Райслинг стоял спиной и не заметил, как завороженно глядел Юрий на пляшущий, то разгорающийся, то затухающий огонек, пока тот не полыхнул вдруг красно-желтым.

В громоздкой, странно выглядящей конструкции Юрий узнал, наконец, конфорку. Она и близко не походила на большую, белую дедову плиту с духовкой, автоподжигом и газовым баллоном, который требовал к себе особо уважительного отношения, поскольку представлял реальную опасность для всего дома целиком.

— Наконец-то, — кинул полупотушенную спичку в какую-то жестянку на подоконнике Райслинг и обернулся ко все еще обескураженному Юрию. — Сейчас чаёк пока поспеет, а вы пока рассказывайте. Как да что, да чем обязан, какими судьбами? Вы не сосед? Я должно быть вас заливаю? — и он улыбнулся, помолодев вдруг.

— Нет. — С трудом выдавил Юрий, не знавший, как начинать теперь, в этой странной обстановке столь важный для него разговор.

— Нет? — отчего-то вдруг снова удивился хозяин. Сел напротив, наконец, действительно заинтересованный. — Вы знаете, а я думал, что вы — сосед. Например, Митин папа. Только не говорите мне, что проходили мимо. За все пол года, что я живу здесь мимо не прошла ни одна живая душа. Верите? Я специально оставляю дверь открытой.

— Я по поводу книги, — выдавил Юрий, разглядывая лицо Райслинга.

— Книги? — удивился тот, приподняв кустистые брови. Разгладились одни морщинки, тонкими лучиками пробежали другие. Мимика постаревшего лица необычно, подчеркнуто, выразительно отображала его чувства. — Которой?

— Зелёная книга фантастики. Вы дали запрос, я думал, вы помните, — разочарованно пролепетал Юрий, осознавая, что визит его был напрасен, и надо бы поскорее уходить из этого странного места.

— Запрос? Запрос?! — Он поднялся вдруг над столом, разом став выше и шире в плечах. Воздух с шумом и присвистом вырывался из легких. Два долгих вздоха Райслинг сверлил его взглядом, а он не знал просто, куда деться от этих льдистых, почти бесцветных глаз за длинным и тонким носом с широко раздувающимися ноздрями. — Да у меня их сотни! Тысячи! Я насилую память, выгребаю из закоулков, всё, всё под чистую, ничего не потерять, не упустить…

Руки с тонкими пальцами пианиста вытанцевали дирежерское па. Разом загорелись окна всех трёх терминалов, побежали, пестря картинками, информационные ленты, гипертексты, подкасты и видеоролики интерактивных информационных агентств.

— Азимов, Бредбери, Громов, Звягинцев, Мазин, Муркок, Лукин, Олди, Стругацкие, Фостер, Фармер… — имена наугад вылетали из длинного, в несколько экранов, списка, рассыпались референтными ссылками: «Вино из одуванчиков», «Алая аура протопарторга», «Легенды края времени», «Витражи патриархов», «Стажёры», «Приговоренный к Призме», «Многоярусный мир»… — и везде пусто-пусто-пусто! Что это? — требовательно спросил вдруг он, выдернув на экран плотно скатанный шарик множества кросс-переходов.

— База, — ответил Юрий, и шевельнул пальцами, беря управление на себя. Терминал, как он и предполагал, оказался открытым. Он потянул за пару ссылок, чуть размотав клубочек. — База данных по авторам и их книгам, — уже уверенней повторил он.

— Эту базу сделал я! — с каким-то горьким торжеством провозгласил Райслинг и добавил, — С нуля! С нуля, понимаете?!

Юрий обеими ладонями оттолкнул от себя шарик, превратив его в точку в трехмерном пространстве терминала.

— Нет! Извините, я не понимаю! — он вскочил, не зная, куда себя деть, желая просто исчезнуть из этой кухни. — Пятьдесят с лишним лет назад я начал читать одну книгу. Сегодня вы запросили её в Хранилище. Я хотел узнать… — Юрий замолчал, сам уже не представляя, что же именно хотел он узнать.

— Пять-де-сят? С лишним?! Да вы сядьте, — Райслинг вскочил к закипевшему чайнику, выудил из завалов пару кружек и плеснул туда кипятка, предложил, — чай? Кофе?

— Чай, — ответил Юрий, снова опускаясь на табурет. — Мне почти шестьдесят.

— С ума сойти! — Райслинг ложечкой топил в кружке чайный пакетик и глядел восхищенно.

Юрию стало вдруг стыдно своей молодости, своих «исправленных» ген, нанороботов в своей крови. Старость не грозила ему по крайней мере ещё пол века. Он выглядел так, как этот человек не будет выглядеть уже никогда. Если только, конечно, правительство не отменит полуторавековой запрет на искусственное омоложение и косметическую пластику, сделав исключение для «воскрешенных».

Он тут же отмел эту мысль — никто не поддержит подобные начинания. Юрий готов был биться об заклад — ещё немного, и хосписы по всему свету начнут заключать контракты. Полный пансион, уход и квалифицированное лечение в обмен на возможность окончательно победить старость. Сотни тысяч «уникальных» пациентов, совсем как его дед. Чем черт не шутит — возможно, кому-нибудь под это дело удастся выбить даже отчисления в счет погашения гражданского долга…