Наталья Болдырева: Вирус [СИ]

И уже в понедельник они были там с целой бригадой оценщиков.

Маленький и тесный, дом основательно пропылился за пол года. Приступая к работе, молодой оценщик в лихо сдвинутой набекрень кепке сдернул тяжелые плюшевые портьеры у входа в гардероб. Медные кольца, клацнув зубами, весело закрутились на штанге. Пыль поднялась столбом, и Юрка чихнул.

— Портьеры, текстиль, не представляют ценности.

Отец подтолкнул Юрика в спину и взбежал по узкой лестнице — просмотреть личные файлы деда.

«…не имеет ценности… ценности не представляет… проверить по каталогу раритетов двадцатого века… ценности не представляет…» — доносилось отовсюду. Разнорабочие щупами подпихивали сваленный прямо на пол хлам к черным пастям медленно переползающих с места на место утилизаторов. Юрик мысленным взглядом обвёл дом, целиком и полностью отданный ему на разграбление.

Итак. На одной из полок кухни красовались семь выстроенных по росту нефритовых слоников. Юрка скорей побежал туда.

Распахнув дверь, он задохнулся.

Фрукты в чашке на столе сначала сгнили, а потом высохли, и теперь тонкий смолистый слой источал странный, дурманящий запах, от которого у Юрки сразу же закружилась голова. Он качнулся, маленькая комнатка, где дед и ел, и готовил сам, по-старинке, на открытом огне, поплыла перед глазами, и Юрка схватился за дверной косяк.

Отдышавшись, подбежал к окну, распахнул, впустив ветерок и ветви цветущей сирени. Перегнулся через подоконник по пояс, зарывшись в них с головой, и только тогда отошел окончательно.

Слоники стояли на своем месте — перед стеклянными контейнерами для хранения сухих продуктов — все семь штук. Чисто-белые в полумраке кухни, на свету они были почти прозрачны, с едва различимыми фисташковыми разводами — как круги на скисшем молоке. Глаза глядели яркими янтарными осколками.

Юрик замер, изучая их.

Зачем ему семь? Ему нужен один, которым можно было бы похвастаться перед друзьями.

Конечно, самый большой был самым красивым. Но он был действительно огромным и с трудом помещался в карман.

Самый маленький походил на карамельку. Утопал в ладони и весь был такой гладкий, без единой грани — его хотелось крутить в пальцах, но ни одну деталь на нем уже нельзя было различить, а крохотные бивни почти уже сточились. Вздохнув, Юрик поставил его обратно на полку.

Открылась дверь.

— О, боже! — отшатнулся вошедший, а потом в два шага подошел к столу и сдернул чашку. — Ёмкость для хранения продуктов. Цветной металл. Ценности не представляет. — И кинул её в коридор. — Салфетка вязанная. Текстиль. Ценности не имеет. — Ажурный диск отправился следом, красиво взмахнув широкими краями. — Хочешь что-то взять, мальчик?

— Уже взял, — ответил Юрка, цапнув среднего, четвёртого в цепочке слона, и выбежал, ловко проскочив между стеной коротенького коридорчика и разнорабочим, за которым хвостом следовал оранжевый контейнер.

Сунувшись на второй этаж, он увидел, что и там уже полно оценщиков, а отец все еще просматривает файлы с терминала дедова домового, и потому побежал выше — на чердак, где никого еще не было.

Чердак был тёмен и забит под завязку. Юрка едва сумел попасть туда — дверь загораживал краем преогромный сундук.

Недра чердака скрывались во мраке, а древний механический выключатель щелкал вхолостую. Юрик не боялся темноты, но отовсюду седыми бородами свисала пыль. Юрка разочарованно сел на сундук. Вот точно так и бывало с дедом — разом стал скушен и дом, и хлам, веками копившийся в нем. Юрик еще раз окинул взглядом обозримое пространство, но на глаза не попалось ровно ничего интересного. Всё было старым, пыльным, черным. Палец, которым Юрка жал выключатель тоже почернел, да так, что уже не оттирался.

Юрка вскочил — любимые брюки остались чистыми. Слой пыли на крышке сундука, тонкий как тюль, не успел слежаться войлоком и легко отряхивался со штанин.

Юрка присел и с трудом, в два приема, откинул тяжеленную крышку.

Сундук был полон книг.

Древних, сделанных еще из бумаги. Такие были только в музее Истории Земли. Зал Экологии, тема экскурсии — Нерациональное природопользование. Хотя толстые кирпичики лишь отдаленно напоминали представленные в музее экспонаты. С жесткими шершавыми обложками, обтянутыми тканью. С хрупкой, вовсе не глянцевой бумагой страниц, они были странно покорёжены и открывались с натугой, скрипя корешками. Юрка перебрал несколько, пока не нашел одну, которая листалась легко.