Николай Метельский - Унесенный ветром. Книга седьмая - Осколки маски [не завершено]

- Ты и скажи, - усмехнулся Щукин. - А я скоро в Токио еду, мне не до этого.

- А, - махнул я рукой. - Где там мой чай, кстати? Эйка! Пусти ко мне мой чай! - крикнул я.

***

При моём приближении, а подходил я к нему сбоку и чуть сзади, Шима поднялся на ноги и, повернувшись ко мне, поклонился.

- И как ты узнал, что это я?

Этот вопрос меня действительно интересовал, так как при приближении других людей "Правый глаз" не спешил вставать, следовательно он не только умудрился заметить заранее, но и опознать.

- Семейное камонтоку, Аматэру-сама, - ответил он. - В бою не очень применимо, а вот вне боя и перед его началом не раз выручало.

Удивил. Признаю, этот тип меня удивил. У этой семейки, оказывается, и камонтоку есть. То есть оно, конечно, почему бы и нет - семье Сугихара вполне достаточно лет, но как-то я об этом даже не думал. Спрашивать, что именно делает камонтоку Сугихара я не стал, всё-таки это личное.

- Может, у вас ещё и "виртуозы" были? - поинтересовался я, постаравшись не выдать удивления.

- Были, Аматэру-сама, - ответил он.

Совершенно спокойно ответил. Ни гордости, ни смущения, ни какой-либо другой эмоции старик не выказал.

- И мой Род не взял вас обратно? - поднял я брови.

- То были благостные времена, Аматэру-сама, - пожал он плечами. - "Виртуозов" всем хватало.

"Виртуозов" никогда не хватает. Но думаю, он имеет в виду общую силу тогдашних Аматэру, из-за которой они сумели пересилить жадность.

- И вы до сих пор простолюдины, - покачал я головой.

- Сам удивляюсь, Аматэру-сама, - чуть вздохнул он.

- Так может, ну его нафиг? - спросил я. - Смените фамилию, переберётесь в другую страну, благо тех стран полно, и заживёте себе в удовольствие.

- А как же честь? - чуть улыбнулся он.

- Честь - слишком эфемерная штука, чтобы столетиями отказывать себе в том, чего вы достойны, - ответил я. - В чём ваша честь - сидеть у нашего порога и выпрашивать прощение, которое вам не нужно?

- Это слишком сложный вопрос, Аматэру-сама, - прикрыл он глаза и чуть склонил голову. - Может, нам это просто нужно?

- Тогда это не честь, а необходимость, - хмыкнул я.

- Еда тоже необходимость, но лишение себя еды во имя какой-то цели - уже достоинство.

- Всё-таки достоинство, - произнёс я, глядя в глаза поднявшего голову старика. - Не честь. Так какое нам дело до вашего достоинства? - подождав немного, пока он ответит хоть что-то, вздохнул, так ничего и не дождавшись. - Уходите, Сугихара-сан. Ищите свое достоинство в другом месте.

- Наше достоинство не имеет никакого отношения к нашему раскаянию. - заговорил он. - И к чести, которую я упомянул лишь для поддержания беседы. Мы лишь хотим исправить ошибку, допущенную нашим предком. Исправить, Аматэру-сама, а не выпросить прощение. Если вам нужна жизнь - берите её. Я готов умереть здесь и сейчас. Если нужна служба, то я сделаю всё, что вы скажете. Я не прошу смилостивиться над нами, я прошу шанса отработать эту милость.

- Отработать? - приблизился я к нему. - Эта игра между твоей семьёй и моим Родом идёт уже восемь сотен лет. Знаешь, сколько мне потребовалось лет, чтобы из фактически сироты, сына дважды изгнанных, стать аристократом? Семь. Всего лишь семь лет. У меня была цель. А что делали вы восемьсот лет? Мне нахрен не нужна твоя жалкая жизнь, и жизнь твоей семьи тоже. Отработать? И как? Мне не нужна ваша отработка, я и без вас справлюсь. Ладно, забудем о этих сотнях лет. Что сделал лично ты, чтобы заработать прощение? Где ты был, когда Аматэру Атарашики в одиночку держала на плечах десять тысяч лет истории? Одна. Женщина. Нуждалась хоть в какой-то помощи. Где ты был? О каком достоинстве может идти речь, если вы лишь просите? О какой чести, если вы только говорите о ней? О каком раскаянии, если вы вспоминаете о нём, лишь когда вам удобно? Ведь как удачно ты пришёл, как раз, когда у Аматэру появился новый наследник. Принятый. Не успевший пропитаться духом древнего Рода. Уж он-то может и соблазниться "мастером"-лучником. Я собрал своё богатство и эту армию в одиночку, будучи простолюдином. Подростком. А что ты сделал, чтобы заработать своё прощение? У меня была цель, она до сих пор есть, и я иду к ней. А вот у вас никакой цели нет. Лишь традиция сидеть у нашего порога.

После того как я замолчал, немного сбледнувший старик отошёл от меня на пару шагов и медленно сел на колени, после чего склонился, уперев лоб в землю.