Вацлав Кайдош - Барьер

– И то хорошо. Для начала, – добавила она с улыбкой. –

Продолжим тему?

Он отрицательно покачал головой.

– Может быть, для разнообразия займемся историей?

Нажми «четверку».

– Я должен?

– Нет. Если не хочешь, можно прервать лекцию. Хочешь – прогуляемся по городу? Как вчера.

– Не хочу.

– Ты сегодня не в настроении. Плохо себя чувствуешь?

– Нет. Не то… Прости.

– Тебе не в чем извиняться.

– Я не хочу видеть людей.

– Тогда, может, полетим за город? Погода изумительная. Он не ответил.

Кама нажала кнопку под пультом дидактомата. Комнату залили теплые лучи солнца.

– Нет. Нет. Не надо…

– Почему?

Кама обеспокоилась.

За те четыре месяца, что Мюнх находился в Институте мозга, он очень изменился. Из запуганного старца, с лицом, покрытым морщинами и пятнами, с темными крошащимися зубами, кудлатой, седеющей бородой он превратился в еще молодого мужчину с гладкой кожей, здоровыми зубами и густыми темными волосами. Он носил черно-белый костюм, немного напоминающий сутану, но не очень контрастирующий с требованиями современной моды.

Теперь он носит короткую стрижку и небольшую бороду.

Это был не только результат медицинских и косметических процедур, но и заслуга адаптирующего влияния

Камы. В поведении Мюнха также наступили явные перемены. Он стал гораздо спокойнее, а его взгляд приобрел более естественное выражение. Он больше не походил на ребенка, затерявшегося в таинственном и грозном мире. Он уже несколько освоился со своим новым положением: начинал набираться смелости, порой даже самоуверенности, поразительной для тех, кто столкнулся с ним в первые дни его пребывания в Институте.

Большое влияние на ускорение процесса адаптации оказало то, что с помощью обучения во сне Мюнх овладел интерязом и уже мог разговаривать с окружающими без переводческих автоматов. Он охотно учился, проявляя особо живой интерес к географии и истории. Это не значит, что он легко усваивал сообщаемые Камой сведения, несмотря на то, что информация была соответствующим образом подобрана и дозирована. Порой Кама ясно чувствовала, что Мюнх пытается скрыть от нее свои мысли, а его заверения, будто он убежден в реальности всего, что слышит и видит, не всегда звучали искренне.

Сегодня в поведении Мюнха она отметила какую-то непонятную перемену. И раньше случалось, что у него пропадало желание гулять, заниматься или беседовать. Но до сих пор он обычно говорил, чего хочет. Сейчас было иначе. Необходимо было найти причины.

Она коснулась пальцами клавиша, и стенные поляризаторы ослабили дневной свет.

– Так хорошо? – спросила она.

– Хорошо.

– Ты хочешь остаться один?

– Нет! – поспешно возразил он. – Я хочу… – он не докончил и быстро отвернулся, пытаясь скрыть замешательство.

– Да?

– Я хотел просить… – начал он, замялся и лишь немного погодя докончил: – Расскажи… о тебе…

Кама была немного удивлена. Впрочем, этого вопроса уже давно следовало ожидать.

– Ты хотел сказать: «расскажи о себе», – поправила она и одновременно подумала, что он всегда начинает ошибаться, когда особенно сильно переживает что-то. Но почему именно теперь?

– Да, расскажи о себе, – повторил он.

– Охотно. Что бы ты хотел обо мне знать?

– Все.

Она рассмеялась немного искусственно.

– Я думаю, это было бы и сложно и неинтересно.

– Расскажи о себе. Сначала.

– Понимаю. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о своем детстве?

– Да, – он кивнул. Но в этом жесте чувствовалось что-то вроде сомнения. – О детстве тоже…

– Ну что ж… Я была совершенно обыкновенным ребенком. Как и большинство. Родилась я в Варшаве в 2012 году. Мои родители все еще живут там. Оба врачи. Если хочешь, навестим их. В Варшаве я окончила школу, а затем изучала психофизиологию. После института проходила практику у профессора Гарды. Потом приехала в Радов, в

Институт мозга. И тут осталась…

– Ты говоришь, училась. Чему тебя учили?

– Я же говорю – изучала психофизиологию. Это наука о мозге, о нервной системе, о законах ее функционирования.

Она пытается ответить на вопрос: каким образом воспринимаются ощущения, как человек видит, слышит, обоняет… Что происходит в мозге, когда мы думаем. Что такое память. Одним словом, что такое, по сути дела, душа.

– И ты знаешь? – взволнованно спросил он.

– Знаю. Правда, до полного понимания всех наблюдаемых явлений еще далеко, однако я знаю уже очень много.

– Но ты не можешь об этом сказать? Да?