Джек Вэнс - Магнус Ридольф

«Заходите, господин… – Паскоглу снова раздраженно запнулся. – Мне неизвестно ваше имя – вы отказались его указать, в связи с чем я не могу обращаться к вам так, как принято. Тем не менее, если бы вы были так любезны и зашли…»

Гекатиец сделал шаг вперед: «Люди! Забавные твари! У каждого из вас свое имя. Я знаю, кто я такой – зачем прилеплять к себе ярлык? Это расовая идиосинкразия – потребность обозначать звуками реальность своего существования».

«Мы предпочитаем знать, о ком идет речь, когда мы о ком-то говорим, – возразил Паскоглу. – Имена позволяют сразу вспоминать людей, носящих эти имена».

«И тем самым вы лишаете себя возможности видеть вещи в гораздо более глубоком измерении, – парировал гекатиец. – Но вы меня вызвали для того, чтобы расспросить о человеке с ярлыком „Бонфис“. Он мертв».

«Вот именно, – отозвался Паскоглу. – Знаете ли вы, кто его убил?»

«Конечно, – сказал гекатиец. – Разве это кому-нибудь неизвестно?»

«Мне это неизвестно, – ответил Паскоглу. – Так кто же убийца?»

Гекатиец посмотрел вокруг. Когда его глаза снова сосредоточились на лице Паскоглу, они стали пустыми, как отверстия, пробитые в стене склепа: «Судя по всему, я допустил ошибку. Если бы меня предупредили о том, что убийца желает остаться неузнанным, почему бы я пренебрег его желаниями? Даже если раньше я знал, кто совершил убийство, теперь я ничего не знаю».

Паскоглу опасно побагровел, и Магнус Ридольф поспешил решительно заявить: «Вполне разумный подход».

Чаша терпения Паскоглу переполнилась: «Думаю, что это совершенно безответственный подход! Совершено убийство – и это существо призналось, что может опознать убийцу, но отказывается это сделать… На мой взгляд, его следует держать взаперти у него в коттедже, пока нас не навестит патрульный звездолет».

«Если вы это сделаете, – отозвался гекатиец, – я опорожню в воздух содержимое моего спорового мешка, после чего ваш Централ будет населен сотнями тысяч миниатюрных существ, причем ущерб, нанесенный любому из них, будет равнозначен тому преступлению, которое вы теперь расследуете».

Паскоглу подбежал к двери и распахнул ее: «Вон! Уходите! И улетайте на первом звездолете! Больше никогда не пущу вас в Централ!»

Гекатиец удалился, не высказывая никаких замечаний. Магнус Ридольф поднялся на ноги и приготовился последовать за ним. Паскоглу поднял руку: «Одну минуту, господин Ридольф! Мне нужен ваш совет. Я поторопился, потерял голову».

Помолчав, Ридольф спросил: «Чего вы от меня хотите?»

«Найдите убийцу! Помогите мне выбраться из этой паутины!»

«Одно может помешать другому».

Паскоглу опустился в кресло и закрыл глаза ладонью: «Не говорите загадками, Ридольф!»

«По существу, господин Паскоглу, вы не нуждаетесь в моей помощи. Вы уже допросили подозреваемых и познакомились, хотя бы поверхностно, с цивилизациями, сформировавшими их образ мыслей».

«Да-да!» – пробормотал Паскоглу. Развернув список пассажиров, он уставился на него, после чего покосился на Ридольфа: «Кто из них? Диаспорус? Он убил Бонфиса?»

Ридольф с сомнением поджал губы: «Диаспорус – рыцарь, выросший на Дакке, гладиатор-любитель, очевидно пользующийся большим уважением. Убийство такого рода несовместимо с его самооценкой. с его уверенностью в себе. Вероятность его вины, на мой взгляд – 1 процент».

«Хммф! Как насчет Фьямеллы Тысячи Свечей? Она признаётся в намерении погубить Бонфиса».

Магнус Ридольф нахмурился: «Трудно представить себе такой вариант. Убийство посредством эротического истощения в принципе возможно – побуждения Фьямеллы неоднозначны. Насколько я понимаю, нежелание Бонфиса вступить с ней в брак оскорбило ее, в связи с чем она стремилась оправдаться, поддержать свою репутацию. Если бы она смогла погубить несчастного Бонфиса бесконечными приставаниями и соблазнениями, она сохранила бы лицо в глазах соплеменников. Но убийство Бонфиса, совершенное каким-либо другим методом, полностью лишило бы ее такой возможности. Опять же, вероятность ее вины – 1 процент».

«Хммф! Что вы думаете о Торне-199?»

Ридольф развел руками: «Он не был одет, как убийца. Вывод предельно прост: вероятность его вины – 1 процент».

«Ну хорошо! – воскликнул Паскоглу. – А что вы скажете о жрецах, Имплиеге и Банцозо? Им нужно было принести кого-нибудь в жертву своему божеству».

Ридольф покачал головой: «Убийца не соблюдал никаких обрядов. В наказание за такое жертвоприношение жрецам грозили десять тысяч лет адских мучений».