Валентин Гаркуша - Дубовый лист

— Цирк на дроти…, - прошептал водитель и обернулся на дорогу.

Нависла гробовая тишина и даже казалось, что ни шум улицы, ни двигателя, не может ее пересилить. Вика сидела и смотрела потупившимся взглядом на проносящихся мимо людей, птиц и животных, и давяще молчала. А таксист то и дело, постоянно косился в зеркало, и даже сам не знал, чего и ждет. То ли ножа в спину, то ли пронзительного крика. И как только они прибыли на остановку, ведущую к мосту, мужчина бегло и с немалым облегчением произнес.

— Девушка, мы приехали. Ближе уже не получится.

Виктория осмотрелась, будто до этого не сидела у окна, и протягивая деньги, ответила.

— Все в порядке, я дальше пешком.

— Тут много.

— Ах, Адам. Это за беспокойство.

Виктория потеряла интерес к таксисту и вышла из машины, даже не закрыв дверь. Затем она медленно, по зеленой лужайке, стала подниматься к мосту наверх. Вскоре Вика увидела металлические лапы грозного моста и приветливо улыбнулась.

Высокая ограда, что вела вдоль его краев, предусмотрительно отсутствовала в начале и в конце моста, где еще не было высоты. И Виктория, несмотря на то, что все это время была в длинной черной юбке, одолженной у самой себя, легко перелезла через заборчик и осторожно пошла по краю.

— Девушка! — вдруг раздался немного не трезвый, но взволнованный мужской бас.

Вика обернулась и увидела через плечо, плотного мужчину средних лет.

— Что, Адам? — спокойно спросила она.

— Я не Адик, я Виталик.

Но Виктория его уже не слушала и продолжала потихоньку двигаться к середине.

— Что Вы делаете? Это опасно! — продолжал он и даже пытался схватить ее за майку, но его толстые пальцы, практически не пролазили сквозь сетку.

Затем он осмотрелся и увидел перепуганного мужичка, наблюдающего за происходящим, широко раскрытыми глазами.

— Эй, мужик, иди сюда, — но тот лишь отрицательно замахал головой и наоборот сделал шаг назад.

Но Виталик со словами: «да не бойся», подтянул того к ограде.

— Я сейчас перелезу, а ты подстрахуй.

— Но как? Может не надо? — испуганно твердил второй.

— Все нормально.

И он начал карабкаться вверх.

— Сейчас, подождите, — говоря при этом Виктории, на что она ему и ответила.

— Ах, Адам, как скажешь.

Как вдруг раздался крик, больше напоминающий свиной визг, чем человеческий, и затем последовал глухой удар. Второй мужчина в панике смотрел то вниз, на буквально размазанного об автостраду Виталия, то обратно на безмятежную Викторию.

— Не расстраивайся, Адам, — тихо и вполне уравновешенно отозвалась девушка. — Вот посмотри, как тебя еще много.

— Что…? — неровно переспросил лысоватый мужчина, и достав телефон, стал кричать в трубку. — Скорая! Скорая!

Но Вика потеряла к нему интерес. Теперь она смотрела только перед собой. Смотрела на облака и знала, что и в них есть частички Адама. Смотрела на птиц и видела среди них стоящего мужа. Смотрела на столпившихся людей и видела одно лицо на всех.

***

Среди пепла, лавы и молний, в глубоком, желтом, бурлящем водоеме, растворялось в кислотах тело ученого, единственного изобретателя машины времени. Его тело распадалось на простейшие составные, что кружили тысячи лет в беспорядочном танце, перетекая из одного водоема в другой, из одной формы в другую. Пока, наконец, не остановились в одном несформированном, упрощенном, нестабильном, но все же, организме. Просто упорядоченные сферические скопления белков, липидов и аминокислот. Что спустя короткое мгновение разделился надвое, под командой дремлющих инстинктов. И оба они были живы. И оба были Жизнь. И время стартовало.

***

Виктория слушала ветер и больше не могла думать. Но тут, она случайно нащупала на своем поясе сумку, из которой не так давно достала злополучное письмо. Рука сама потянулась внутрь и вытянула единственное содержимое. Это был тот самый дубовый лист, чье место занял Адам. С искренней улыбкой, посмотрела на него Вика, затем сжала в кулаке, закрыла глаза, глубоко вздохнула, отпустила ограду и молча, наклонилась вперед. Конец.

Post scriptum

Все вы не просто родственники. Все вы не просто братья. Все вы это одно и то же. Каждый человек, ровно как и мельчайшая бактерия, является носителем той искры, что зажглась в одной единственной клетке, породившей в дальнейшем все остальное. И не стоит считать себя отдельной единицей, вы все и есть единица. И так же не стоит воспринимать смерть, как своего оппонента. Ваш оппонент, это холодные камни, это бескрайняя мерзлота, это огненные светила. Все то, что не является жизнью.