Стивен Бакстер - Война миров 2. Гибель человечества

– Я вообще не вижу отсюда воронку, – пожаловалась я.

– Ничего удивительного, – отозвался Филип. – Так со всеми ямами. Слишком важные объекты, чтобы по воскресеньям пускать к ним ротозеев и торговцев лимонадом.

– Более того, – добавил Кук, – там идут какие-то научные изыскания. Сделали из ям что-то вроде лаборатории. Ученые, изобретатели, военные – все возятся с марсианскими машинами. Видимо, пытаются приспособить их для людей.

Филип хмыкнул:

– А вы откуда знаете?

Бывший артиллерист постучал себя по носу.

– У меня свои источники. И читатели – даже военные, – которые согласны с некоторыми моими взглядами, кое-что мне сообщают. Выяснить, как именно работают эти штуки, не составило большого труда. Взять, например, тепловой луч: тот умник Дженкинс ошибся с его описанием. Это оружие испускает луч в особом – инфракрасном – спектре, и он попеременно отражается от двух маленьких зеркал, становясь все ярче и ярче, пока не вырывается наружу. Когерентный луч – так он называется. Большое параболическое зеркало снаружи пушки нужно, как я понимаю, только чтобы прицелиться – оно испускает свет, едва видимый для нас. А в самом луче пятьсот градусов – еще немного, и он мог бы плавить металл. Готов поспорить, вы этого не знали! Или взять летающие машины: тела марсиан еще не успели остыть, а людям уже удалось запустить эти механизмы. Но чего они не знают – так это того, какая сила приводит их в движение. Внутри у каждой этакие маленькие коробочки – источники энергии… Но они не сжигают ни уголь, ни бензин и не похожи на электрические батарейки.

– Он прав, – подтвердил Филип. – Есть пара немецких физиков, Эйнштейн и э-э-э…

– Шварцшильд, – пробурчал Эрик.

– Да, именно. У них есть теория, что эти коробочки как-то связаны с энергией, заточенной, по их словам, внутри каждого атома. Если ее только получится высвободить… возможно, именно это удалось марсианам. Если так, то это пока лежит за гранью нашего понимания.

– Еще бы, – сказал Кук не без удовлетворения. – Но бомбы на их основе уже получаются неплохие. Возможно, вы слышали о взрывах в Илинге, Кенсингтоне и Манчестере. Ученые возились с этими устройствами – бум! бах! – и сровняли сто гектаров с землей.

Уолтер воочию наблюдал проявления этой мощи. В Летописи говорится о том, как камера теплового луча у него на глазах обратила воды реки в Шеппертоне в пар и вдоль берегов прокатилась кипящая волна. У Уолтера до сих пор оставались шрамы от ожогов, полученных в тот день. «Подумай, сколько времени нужно чайнику, чтобы закипеть! – сказал он мне однажды. – И представь, какой невероятный поток энергии тот генератор должен был излить в реку, чтобы вся вода в ней забурлила…»

– Но даже если и так – мы все равно имеем дело с чудом, – сказал Филип и замедлил ход. – Вот посмотрите.

Я огляделась. Мы проезжали близ Эшера. По обе стороны дороги тянулся забор, увенчанный колючей проволокой; то там, то здесь торчали сторожевые вышки. Дома были едва видны сквозь решетку, и люди ходили туда-сюда в тусклом свете словно призраки, а с вышек за ними наблюдали солдаты и полиция. Какая-то маленькая девочка прижалась к забору и глядела на нас, вцепившись в стальную решетку.

Мы притормозили возле заводского комплекса. Здесь возле забора расхаживали военные, и Филип удостоверился, что сквозь лобовое стекло виден пропуск. Мы выглянули наружу.

И посреди небольшого скопления бараков, ям и куч глины я увидела марсианскую машину. Это была многорукая машина – крабообразный механизм, который опирался на пять жестких неподвижных ног и орудовал суставчатыми щупальцами. Механизмом никто не управлял. Внутри машин, которые я видела в музее, были изображены марсиане, руководившие ими, словно пилоты, – а этот механизм выглядел так, будто из него выскребли мозг.

За многорукой машиной стоял какой-то неказистый с виду аппарат – вертикальный цилиндр, наверху которого раскачивался туда-сюда некий резервуар. Изящными, хоть и непривычными для земного глаза движениями своих щупальцев этот механизм засыпал в резервуар землю, которая затем попадала в цилиндр. Снизу из цилиндра сыпался отфильтрованный белый порошок. По желобу он попадал в прямоугольную коробочку, откуда выходили клубы зеленого дыма – по-марсиански зеленого, того самого зловещего оттенка, который пробудил во мне живые воспоминания. А может, и не только во мне. И пока мы наблюдали за этим, многорукая машина протянула еще одно щупальце и вынула из коробочки серебристый слиток – алюминий.