Сергей Барк - Второй урок. Сидерис [СИ]

— Что случилось? — без вступлений потребовал парень.

— Ты попал в аварию и чуть не сгорел…

— Почему произошла авария? — не давая директору закончить, бестактно перебил Азул.

Хорнос сдержался, он был готов к чему-то подобному, но все же ему так хотелось отвесить нахальному мальчишке увесистый подзатыльник.

— Оторвались несколько лопаток от компрессорной части двигателя, они пробили оболочку, нарушив работу системы и спровоцировав взрыв.

— Почему? — было видно, что это объяснение не очень сходилось с теми версиями, которые парень успел себе напридумывать.

— Кто-то залил тебе в баки топливо, отличавшееся от стандарта. Скорость возросла, и металл не выдержал нагрузки.

— Покушение? Кто-то хотел моей смерти?

В глазах Азула горела нездоровая зелень огоньков, словно он желал всеми фибрами своей души, чтобы это оказалось правдой.

— Нам не удалось доподлинно это доказать, возможно, имело место ошибка.

— Кто заливал баки?

— Технический персонал отсека, но мотивов у них нет. Да и каждый бак был пронумерован заранее.

— Может, перепутали цифры, — Азул задумался, опуская взгляд.

— Исключено.

— Почему?

Хорнос гладил бороду большим и указательным пальцем, расфокусировав на мгновенье взгляд.

— Такого топлива должно было быть ровно восемьсот восемьдесят литров — одна канистра. Но их оказалось две, — задумчиво произнес директор.

— Для кого была вторая?

— Для Кира.

Хронос перевел взгляд на Азула стараясь уловить реакцию парня, и тут же понял, что тот вынес фризийцу смертный приговор и подписал его собственной кровью. Чтобы он ему сейчас не сказал, все напрасно — Азула не переубедить. Но все же попытаться было его долгом.

— Я знаю о чем ты думаешь, но не спеши с выводами.

Лицо парня потемнело.

— Вы что будете его оправдывать? — молниеносно щетинясь, сузил глаза Азул.

— Буду, — твердо ответил Хронос. — Когда вас нашли, вы были двумя одинаковыми кусками мяса, вас даже не сразу опознали. И поверь, у Кира было столько же шансов погибнуть, как и у тебя.

Он специально выбирал самые жестокие определения их состояния, что были самыми точными — сейчас директору нужно было во что бы то ни стало добиться внимания мальчика.

— У него тоже случилась авария?

— Нет, Кир летел прямо за тобой, помнишь? — Хронос надеялся что эти последние факты, которые могла удержать растерзанная шоком память, помогут донести до парня слова директора.

Азул неуверенно кивнул.

— Он видел, как твой челнок повело, и ты рухнул вниз, загоревшись, — директор говорил не спеша. — Он разбил собственный ЛА и кинулся тебя спасать. Он горел, когда вытащил тебя из пылающего ЛА, причем мы до сих пор не можем понять, как ему это удалось, — слова давались директору с трудом, наполняясь тяжестью страшной катастрофы выпавшей на долю ребят, — потом он тушил тебя и себя. А когда мы прибыли на место крушения, мы нашли ЭТО.

Хронос оттолкнулся от подоконника и, на ходу достав пару фотографий, бросил их на койку перед Азулом.

Тот с минуту сидел с непроницаемым лицом, а потом с отвращение бросил их на тумбу рядом, едва касаясь мерзких от уродства снимков. Сейчас он казался бледнее, особенно четко выделялась голубая венка под глазом, раньше Хронос этого не замечал, хотя мелкие, едва различимые, изменения после таких серьезных операций вполне могли происходить.

— Это не имеет смысла, — шипел имрахианец, немного придя в себя и подавив рвотный рефлекс, — это он, кому еще это было надо! Он напал однажды и попытался закончить начатое!

Азул готов был кричать от удушающего гнева. Пусть он и не верил что той ночью, когда Кир ворвался в их с Лимаром комнату, тот действительно хотел его прикончить, но эта авария… кто еще мог желать ему смерти!

Но больше всего Азула бесил тот факт, что на фото Кир действительно выглядел также, абсолютно также как и он! А значит, он горел, и ему было больно, но он все равно это сделал. И у долбаного фризийца, в отличие от самого Азула, хватило сил их спасти! Когда сам Азул не смог даже выбраться, а бестолково потерял сознание при ударе о землю.

Да какого черта, его просили?! Если бы жизнь Азула зависела от того, протянет ли он руку фризийцу в минуту крайней нужды, он не был уверен, что смог бы это сделать.

Азул рычал в немой ярости: эти фото говорили громче, чем слова директора. По его лицу текли слезы обиды и ненависти на собственного спасителя, за то, что он теперь обязан ему жизнью, будучи почти уверенным, что это жалкий фризиец залил ему смертельного топлива!