Сергей Барк - Сто семидесятая [СИ]

Но самоуничижение не помогло изжить страх, прочно укоренившийся в душе.

К концу четырнадцатой ступени обучения я научилась создавать иллюзию того, будто на практике я действительно пытаюсь осуществить идиотский энергообмен. Не знаю, что на самом деле должно было происходить и что именно мне было положено ощущать, но ничего кроме тлеющего отвращения и гадливости я не чувствовала, стоило только Проводящему протянуть ко мне руки.

Глаз я тоже больше не опускала. Я видела их скользкие взгляды и гнусные полуулыбки, когда они касались моих рук и ног.

Со временем на смену неловким прикосновениям пришли напористые поглаживания. Проводящие старались то и дело коснуться бедра сквозь ткань или дотянуться до шеи. Они сжимали тело всё увереннее, иногда причиняя боль, но руководитель словно ничего не замечал, лишь иногда напоминая, что мы должны терпимее и внимательнее относиться друг к другу, помня, что мы только в начале пути.

В начале какого пути — я поняла очень скоро и прикосновения показались мне мелочью.

В начале пятнадцатой ступени обучения, на первой же практике, всё тот же нес Атис сообщил нам радостную весть:

«— Наконец-то мы можем перейти ко второй стадии энергообмена. — Искренняя радость сияла на гладковыбритом морщинистом лице. — Поцелуй, — произнёс он довольно, — замечательная форма обмена энергией, несомненно, более эффективная нежели прикосновения…»

Я сидела в стороне, лишённая возможности принимать участие в практике, и ничего лучшего чем это со мной не случалось уже очень давно. Мне казалось, что хуже уже не могло быть, но это… Делать это с Проводящим! Быть к нему ещё ближе!

Меня словно парализовало, в горле встал ком, и я едва смогла поднять руки, принимая электронную доску у нес Атиса.

«Прежде чем мы перейдём непосредственно к практике, — раздавалось словно в тумане, — вы заполните опросник».

Я перевела растерянный взгляд на предмет в руках и увидела на экране обратный таймер времени, за которое требовалось ответить на двадцать вопросов.

Приступить к заданию я смогла только после того как ко мне подошёл нес Атис, узнать, всё ли мне понятно. Я кивнула, желая лишь одного: чтобы этот ратенмарец оказался от меня как можно дальше.

Все вопросы были посвящены предыдущей ступени практики: что я испытываю во время первой стадии; с кем из Проводящих первая стадия кажется мне наиболее эффективной; с кем я не ощущаю никакого контакта; что я чувствую по окончании занятия; ощущаю ли я усталость или прилив сил…

Я не долго думала над ответами, выбрала первые попавшиеся на глаза варианты и поспешила вернуть доску. Собрав остальные ответы, нес Атис загрузил данные в систему, а затем, сосредоточив взгляд на пульте, рассадил девушек в другом порядке, пока Проводящие продолжали занимать свои привычные места.

Как только всё было готово, руководитель продолжил говорить всё ту же чепуху, что и о прикосновениях, десятки раз подчёркивая, что вторая стадия является более эффективной, позволяя осуществлять больший оборот энергии. Затем нес Атис просто предложил Проводящим поцеловать Хранящих.

И всё, что мне оставалось делать дальше, это слушать гадкие, тошнотворные причмокивания, разносившиеся по комнате.

Сжав зубы, я сидела прямо. И если дюжину назад меня обуял стыд и не позволил продолжать смотреть, то в этот момент я сгорала от ненависти к Проводящим, жадно впивающихся в губы одураченных девушек, на нес Атиса, благосклонно кивающего, наблюдая за непристойностями, на всех ратенмарцев, позволяющих себе дышать и отравлять мир собственным существованием.

Я ненавидела их всех.

Но больше всего ненавидела себя, зная, что буду делать то же самое, вопреки желаниям и здравому смыслу. И буду делать это только потому, что боюсь. Слишком боюсь потерять то единственное, что у меня осталось — жизнь.

У меня отняли дом и семью, забрали свободу и право распоряжаться собственной судьбой, растоптали гордость и загнали меня саму так глубоко, что я не была уверена, смогу ли стать прежней, вернись всё на круги своя.

Всё, что я смела себе позволить, это жалкий хвост из волос на пару сантиметров выше положенного, ругательства, звучавшие только в моей голове и жалкий браслетик тех цветов, которые я бы предпочла больше никогда не видеть.

Глядя на отвратительное зрелище, я знала… знала, что буду делать то же, что и эти ненастоящие ратенмарки. Презирая их за готовность поддаваться лжи, я всё время упускала из виду тот очевидный факт, что они делают это потому что искренне верят, потому что не знают другой жизни или, возможно, давно о ней позабыли. А я, та, что считает себя лучше них, буду целовать поганого Проводящего из-за страха, застрявшего глубоко внутри. Зная, что они убийцы, я всё равно буду это делать.