Генри Каттнер - Земля обетованная

Фентон даже не увидел движение Торрена. Но когда он попытался распрямиться, оказалось уже слишком поздно. Огромная, холодная, скользкая рука сомкнулась железной хваткой на его ладони. Неравная схватка продолжалась несколько медленных секунд. Затем Торрен разжал руку, и Фентон отшатнулся, разминая чуть не раздавленные пальцы и видя, что его пистолет оказался поглощен гигантской рукой Торрена.

Торрен ухмыльнулся.

Неторопливо, неохотно, Фентон улыбнулся в ответ.

— Ты знал, что он врет, — сказал Торрен. — Насчет бомб?

— Да, знал.

— Значит, все решено, — прохрипел Торрен. — Больше никаких споров, да, сынок? Ты вернулся.

Но он все еще держал пистолет наготове, не сводя глаз с Фентона.

Фентон покачал головой.

— О, да. Я вернулся. Не знаю, почему. Я ничего не должен тебе. Но, когда упали бомбы, я понял, что ты в беде. Я знал, что он не посмеет бомбить меня в поле зрения системы наблюдения, пока у тебя есть власть на Ганимеде. Мне пришлось выяснить, что случилось. А теперь я пойду.

Торрен задумчиво приподнял револьвер.

— Обратно к ганимедианам? — спросил он. — Бен, мой мальчик, я воспитал тебя дураком. Подумай головой! Что ты можешь для них сделать? Как ты будешь сражаться со мной? — Он разразился громоподобным смехом. — Брин подумал, что я беспомощен! Подойди, Бен. Включи экран.

Внимательно следя за Торреном, Фентон подчинился. На экране показались заснеженные холмы. Высоко над ними, в голубых облаках, виднелся строй самолетов, приближающихся с нарастающим гулом.

— Я бы сказал, что прошло минут десять, — прикинул Торрен. — Есть столько всего, о чем, кроме меня, никто даже не подозревает. Мне интересно, Брин, действительно, считал, что я не учел все возможные ситуации. Я подготовился ко всему еще много лет назад. Когда от меня перестали поступать сигналы, сработала тревога — вон там. — Огромная голова кивнула. — Моя охрана прибыла бы сюда еще через десять минут, вне зависимости от того, появился бы ты или нет. Тем не менее, сынок, я обязан тебе. Ты избавил меня от стольких минут чувства... беспомощности. Ты же знаешь, как я это ненавижу. Брин мог убить меня, но не сумел бы долго продержать меня в состоянии беспомощности. Я должен тебе, Бен. Я не люблю чувствовать себя в долгу. Я дам тебе все, что хочешь, в пределах разумного...

— Но ничего из того, что мне нужно, — оборвал Фентон. — Меня интересует только свобода ганимедиан, но этого мне придется добиваться самому. Ты не отдашь ее. И я смогу, Торрен. Кажется, теперь я знаю способ. Я возвращаюсь к ним, Торрен.

Огромная рука, плавающая на поверхности воды, направила пистолет на Фентона.

— Может, и знаешь, сынок. А, может, и нет. Я еще не решил. Расскажи мне, как ты собираешься меня остановить?

— Есть только один способ. — Фентон посмотрел на пистолет с мрачной улыбкой. — Я не могу сражаться с тобой в открытую. У меня нет ни денег, ни власти. На Ганимеде этого ни у кого нет, кроме тебя. Но у ганимедиан получится, Торрен. Я обучу их. Я знаю, как вести партизанскую войну — у меня была суровая школа. Знаю все о борьбе против многократно превосходящих сил. Продолжай строить башни, Торрен. Но... у тебя не получится поддерживать их в рабочем состоянии! Мы взорвем их, как только они заработают. Можешь бомбить нас, но ты не сможешь убить всех... по крайней мере, достаточно быстро.

— Достаточно быстро для чего? — сверля маленькими глазами Фентона, потребовал Торрен. — Кто меня остановит, сынок? Мне некуда торопиться. Ганимед принадлежит мне.

Фентон засмеялся почти весело.

— О, нет, не тебе. Ты взял его в аренду. Но принадлежит Ганимед Солнечной системе. Он принадлежит другим мирам и их народам. Принадлежит твоим людям, Торрен... выходцам из Центрифуг, которые унаследуют планеты. Ты не сможешь держать втайне то, что будет происходить тут. Башнями владеет земное правительство. Когда мы взорвем их, оно вмешается, чтобы во всем разобраться. Вспыхнет скандал, Торрен. Ты не удержишь это втайне!

— Никому не будет дела до вас, — проворчал Торрен, а в его глазах появился новый, загадочный блеск почти что надежды. — Никто не будет воевать из-за спутника величиной с Ганимед. Ни у кого, кроме меня, тут нет финансовых интересов. Не будь ребенком, Бен. Люди не воюют из-за идеалов.

— В случае местных жителей это больше, чем идеал, — сказал Фентон. — Это их жизнь. Их будущее. И это у них есть власть, Торрен, а не у рожденных на Земле, как я. Они — будущее человеческой расы, и они знают это, так же, как и земляне. Новая раса марсиан с трехметровой шириной плеч и новые люди Венеры с жабрами и плавниками, возможно, не сильно походят на ганимедиан, но это тот же вид, Торрен. Они будут воевать за ганимедиан, если придется. На кону и их жизнь. Идеалы тут не причем. Это вопрос выживания для выходцев из Центрифуг. Атака на один их мир означает атаку на все миры, где они живут. Один в поле не воин, Торрен — даже ты.