Генри Каттнер - Земля обетованная

— Бен! — Торрен все еще тяжело дышал, но голос уже начал подчиняться ему. — Бен, не слушай его, — громко прокашлявшись, сказал он. — Не доверяй ему. Он... он даже не отвечал мне! Не обращал на меня никакого внимания... словно я... я...

Он замолчал, так и не закончив. Он не желал называть себя ни одним словом, пришедшим ему на ум.

Но Фентон понял, что Торрен хочет сказать.

— Словно я был... чудовищем. Куклой. Покойником.

Это ужас, вызванный полной беспомощностью, разоружил его перед Брином. Тридцать лет Торрен жаждал власти, цеплялся за власть всеми доступными ему способами, заставляя себя и других безжалостно бороться с самым глубоким страхом, известным ему — страхом беспомощности. Вот что пугало его — а вовсе не страх смерти.

— Не растрачивай на него свою симпатию, Фентон, — посмотрев на тушу в бассейне, сказал Брин. — Ты знаешь Торрена лучше, чем я. Знаешь, чего он хотел для тебя. Как относился к тебе. Когда он увидел, что ты убегаешь, то послал вертолет, «чтобы убедиться, что ты будешь рядом». Он не человек, Фентон. Он ненавидит людей. Ненавидит тебя и меня. Даже сейчас он играет на твоей симпатии, чтобы ты сделал то, чего хочет он. После... ну, ты знаешь, чего ожидать.

Торрен снова закрыл глаза, не так быстро, чтобы скрыть в них блеск уверенности, возможно, триумфа.

— Бен, лучше пристрели его сейчас. Этот дьявол хорошо умеет убеждать, — почти спокойным голосом сказал он.

— Какой у тебя план, Брин? — ровным голосом спросил Фентон.

— А ты не понимаешь? — Брин пожал худыми плечами. — Для начала скажу всем, что он заболел. Слишком болен, чтобы видеться с кем угодно, кроме меня. Я задумал кое-какие трюки. Я работаю над имитатором его голоса. Это просто государственный переворот, Фентон, ничего нового. У меня все тщательно спланировано. Так или иначе, я уже несколько лет осуществляю девять десятых управления Ганимедом. Никто не станет задавать вопросы. С твоей помощью, остальная часть империи тоже будет принадлежать нам.

— А что будет со мной? — хрипло потребовал Торрен.

— С тобой? — Светлые глаза сверкнули на него и тут же ушли в сторону. — Пока ты будешь вести себя хорошо, думаю, можешь продолжать жить.

Это была ложь. Еще никто не произносил более лживых фраз. Это можно было понять по тону голоса Брина.

— А ганимедиане? — спросил Фентон.

— Они — твоя забота, — все еще спокойно ответил Брин. — Ты главный.

— Торрен? — Фентон повернул голову. — А ты что скажешь насчет ганимедиан?

— Нет, — выдохнул Торрен. — Будет по-моему, Бен. — Его голос был как шепот органа. — По-моему, или никак. Сам решай.

Едва заметная улыбка изогнула губы Фентона. Он поднял пистолет повыше и послал пулю прямо в голову Брина.

Но тот молнией метнулся в сторону.

Похоже, что рука уже несколько секунд лежала на пистолете, потому что два выстрела раздались почти одновременно. В то же мгновение его стул грохнулся на пол, когда он вскочил на ноги.

Брин двигался слишком быстро. Но он не смог точно прицелиться из-за своей быстроты. Пуля просвистела мимо уха Фентона и врезалась в колонну позади него. Выстрел же Фентона нанес Брину мощный удар в плечо, развернувший последнего на сто восемьдесят градусов и почти сбивший с ног. Брин отчаянно попятился, чтобы сохранить равновесие. Его нога зацепилась за пучок порванных проводов, проходящих рядом с бассейном, и он медленно опрокинулся назад, бледными глазами со странным спокойствием пристально глядя на Фентона, пока падал.

Секунду Брин качался на краю бассейна. Затем Торрен громко, хрипло и страшно рассмеялся и с невероятными усилиями поднял руку достаточно высоко, чтобы схватить Брина за запястье.

Все еще не выражая никаких эмоций и не отводя сосредоточенных, голубых глаз от Фентона, Брин плюхнулся в бассейн. Поднялся фонтан брызг. Судорожно задергавшиеся конечности Брина расплескивали воду, из-за которой было трудно понять, что происходит, но Фентон увидел, что вынырнувшая из ниоткуда рука схватила Торрена за горло.

Сам Фентон понял, что побежал, хотя и не собирался этого делать. Это был чистый импульс — закончить то, что нужно было закончить, хотя его помощь, кажется, уже и не требовалась. Он оперся здоровой рукой на край огромной ванны, не выпуская из руки пистолет, и наклонился вперед...

Брин исчез под маслянистой, непрозрачной поверхностью. Невероятный вес руки Торрена беспощадно давил на него, словно жернов. Через некоторое время начали медленно подниматься и лопаться большие пузыри.