Николай Бойков - Залив белого призрака

— Из какой это жизни, ответьте?!

— Посмотрите, коллега, он тоже поёт, у него текут слезы? Фантастика! Уже тысячи лет во Вселенной никто не поёт — глупая трата эмоций и потеря энергии! Нагрузка на компьютерный интеллект и на искусственное сердце…

— Сердце? Смотрите! Смотрите, что показывает архив — мозг ему заменили на флэш-модуль, а сердце осталось родное…

— Земное? Не может быть! И оно выдержало? Перелёты, перегрузки, операции, стрессы — всё выдержало? Двадцать солнечных лет! Без замены? Одно? Верните его! Немедленно! Вернуть его сердце! Оно нам заменит генератор забытых эмоций. Оно поможет нам выжить!

— Ноу Фрейда…

— К черту Фрейда и Юнга! Нам нужно сердце! Все рефлексы и чувства сердечны! В этом тайна их жизни…

Я вспомнил цыганку и её слова: «Подожди ты ночь полнолунную, подхвати жену в сад под вишнями. Пока сад цветёт звёздным пологом, все хотят счастья долгого. Сколько лун цветёт, меж цветов и звезд, облетает сад с веток тонких. Не поймать рукой ветер звонкий. Кто-то с ней тебя разлучит в ночи, засорит глаза, память выкинет. Ветер в Космос мчит — одноликий он. Сохранишь свой сад — будет музыка. Вспомнишь слово одно — и спасет оно. Белый цвет летит — лепестком по губам. Поцелуй течет соком вишенным. Не звезду лови, не беги от любви, муж теряет легко, а жена сохранит…»

Она ходит по периметру зала для живых экспонатов.

Волнуются руки — к груди, от груди, и в стороны. Шепчет слова:

— Давно не приходит весна наша. Ты снишься мне, снишься мне, снишься… Я знаю, что ты придешь. Ты вчера приходил. Ты сегодня со мной. Я завтра тебе принесу две картофелины. Испечем их в костре. Ты помнишь! Сколько длится любовь? Двадцать солнечных лет я болею одна ожиданием. Кто мне скажет — зачем? Наш Колюнчик погиб, среди чаек и рыб. Улыбался. Ему памятник поставили бронзовый. Одни — поставили, другие — краской облили, третьи — на металлолом продали. Зачем жить? Славик умер после третьей из атомных войн, его клонировали из руки и пепла, он ожил на операционном столе, но все убежали смотреть на ютубе рекламный мультик, а его забыли, и он снова стал горсткой пепла. Ветер унес. Тебя нет со мной уже тысячи лет. Каждый день, я готовлю тебе обед, вытираю пыль в твоей комнате, перекладываю носовые платки и прижимаю к груди голубую рубашку, ту самую, которую я расстегнула сама, и сняла с тебя в нашем саду… Целовала грудь… Ты помнишь? Ничего у нас не было лучше той ночи. А в этой огромной империи космоса — пусто и скучно. Они вымирают. У них нет эмоций. Они не целуются в губы. У них клешни и щупальца, вместо губ. Они считают меня больной, неизлечимо больной. Но я знаю средство. Я чувствую, верю, могу излечить себя — приходи! Один поцелуй может всё изменить в этом мире. Душа понимает любовь, как утро, как дождик в саду, как шаги твои слышу я каждую ночь — приходи!

Я вижу её сквозь зеркальные стены. Она смотрит на свое отражение. Медленно снимает с шеи кулон, и пространство музея распахивается перед ней, выпуская на воздух, под солнце, под ветви вишневого дерева, одинокого и последнего, может быть, на засыпанной пеплом Земле.

Она не видит меня. Она прошла мимо. Рядом. А меня не увидела. Или я изменился? Кого она ждет? «Прижимаю к груди голубую рубашку, ту самую…» Что такое «ту самую…»?

— Ты пришёл? Ты вернулся ко мне?

— Она говорит обо мне? Почему я не понимаю слов? Она, в самом деле, со мной? Каким образом? Как? «Уведи ее в сад… Там цветут вишни… И звёзды роняют с ветвей лепестки и росу…».