Николай Бойков - Залив белого призрака

Мы выбрали лето и берег моря.

Раннее утро. Яркое тёплое солнце. Лучи — голубые, зелёные, розовые — пролетают над прозрачной водой и прохладой морских камешков, как стрекозы и птицы. Осторожный краб смотрит из-под воды, думает. Белая чайка стоит в водоплеске на тонких ножках, высоко и смело, с гордо поднятой головой. Глаз чайки блестит в утренних лучах, как последняя звезда в небе. На поверхности воды плавает отражение облака — сморщилось, расплескалось, будто сломалось изнутри. Это высунулись из воды два крабовых глаза, перископами полушарий, как две сферические фотокамеры — увидели нас и замерли, будто взводят курок фотовспышки — сейчас брызнет искусственным светом. «Чииз!»

Я, Славка и Колька, они старше меня на целых два года, сидим в шлюпке. Я и Колька — на вёслах, Славка — командует, как всегда, когда прочтёт новую книгу и рассказывает нам её невероятное содержание. Наверное, Славка просто придумывает про Робинзона Крузо, Тома Сойера или Тимура со звездой. Бабушка только смеётся и ахает: «Вот фантазёр! Вот выдумщик!». Бабушку мы любим, потому что она за нас: «Вы куда это собрались в такую рань?» — В кругосветное плавание, как пятнадцатилетний капитан Дик, бабуля. — Это далеко. А я думала ночью: чего он не спит? Опять читал, книжник? Вам поесть надо перед дорогой. Я вам пирожков напекла горяченьких. Без пирожков в море нельзя, пирожки вам помогут вернуться домой победителями. Держите! — Не отвлекай, баб, я компас в руке держу, — говорит Славка, показывая драгоценный циферблат на ладони. — Пирожок магниту не мешает, внучек. Стрелка помнит дорогу, а пирожок — дом. — Глупости, бабушка, пирожок ничего не помнит, но спасибо, ты настоящий друг робинзонов и моряков! — Мы сразу начинаем есть. — Женьку подождите, она шустрая, за сумочкой своей побежала… — Воображала она, — отмахивается Славка. Женька — его младшая сестра, ей сшили белую сумочку с красным крестиком, она положила в неё бинт и зелёнку и воображает себя медсестрой и нашей спасительницей. Мы не против, она всегда с нами, но сегодня мы в кругосветку — девчонок туда не берут. Хотя, я бы взял. Но Славка молчит, и мы с Колькой разбираем весла.

— Называйте меня «капитан Дик, сэр!», — говорит Славка.

— А мы? — спрашивает Колька.

— Вы будете неграми-матросами с затонувшего ночью судна, вас спасли в океане, и теперь мы друзья и одна команда.

Нам нечего возразить: мы ещё только про Каштанку и про Муму читали, а он читает «Дети капитана Гранта».

— Гребите спокойно, не мешайте друг другу. Смотрите каждый на своё весло. Оно должно плоско идти назад, опускаться в воду, разворачиваться вертикально и загребать всей плоскостью. Так матросы на баркасе гребут, видели?

Откуда он это знает? Мы вместе были вчера на причале, откуда отходил баркас, но ничего такого не видели, лишь цепочка водоворотов кружилась по обе стороны баркаса, как следы на воде. И голос старшины, спокойный и ровный: Иии-Рраз… Иии-Рраз… Иии… Славка не командует, знает, что мы с Колькой и так стараемся.

— Пройдем немного вдоль берега, проверим ход и подождём Жеку.

— Зачем нам Жека? — спрашивает Колька, хотя все знают, что Колька и Женька — не разлей вода, когда остаются вдвоём.

— Жека, конечно, девчонка, — изрекает наш командир, — она должна стоять на берегу, махать нам платочком и ждать возвращения. Так во всех книжках и фильмах про дальние плавания.

Мы с Колькой молчим и думаем, сколько раз нас будет провожать Женька, сколько встречать, сколько у нас будет детей… Стоп! Мне восемь лет, и я уже знаю, что нам с Колькой придётся сражаться на дуэли, на шпагах, на кулачках, отбросив плащи и шпаги. Так было в кино, только Женьку там звали Кармен, почему Кармен? Я бы спросил у Славки, он знает, но спрашивать нельзя, мужчина хранит свои чувства, так пели матросы, когда шли строем из казармы в столовую: «А море хранило любовь моряка…»

Солнце поднималось все выше, меняя цвет моря и неба.

— Слав, а кругосветное плавание — это весь светлый день? — спрашивает Колька. В этот момент на берегу появляется Жека. Она бежит за нами и машет авоськой:

— Бабуля положила нам картошку, соль, спички и кружку! — Кричит она. — Воду всегда можно зачерпнуть, если есть кружка. А я буду доктор, у меня медицинская сумка с бинтом и зелёнкой. Главное, укрыть голову от солнца и сохранять память. Вам без меня нельзя. Кто же о вас позаботиться…

— Так уж нельзя? Девчонка, — Колька улыбается снисходительно. На руке у него след вчерашней зелёнки, он медицину уважает. У него мать медсестра в госпитале, и пахнет, как Женька, когда совсем рядом стоит. — Может, мы без неё, командир?