Лиля Хайлис - Катастрофа или гибель Атлантиды

— Я в своем институте Времени не играю, уважаемый.

— Или авария, в Вави, на Фаэтоне, — не слушая, прошептал Ноэл. — Только я чувствую, что очень скоро…

— Чувствую, — подчеркнул Кронот. — Вот это и есть самый верный научный довод.

— Возможно, — сказал Ноэл. — Не раз уже в истории Геи признавалось научным то, что веками считалось бредом.

— Ваше мнение, господин ученый муж, сказала муза. — Могут ли жители Геи подготовиться, да и останется ли кто-то в живых?

— Трудно сказать, несет ли предсказываемый мной катаклизм гибель всего человечества, скорее погибнет цивилизация, то есть, главным образом, Атлантида. На других континентах люди, вероятно… Я бы сказал, очень вероятно, погибнут тоже. А те немногие, что останутся в живых, будут отброшены на первобытный уровень… Возможно, им придется заново открывать для себя огонь… или изобретать колесо… — Ноэл что-то беззвучно пожевал и быстро, вроде бы случайно, вскользь, заметил: — Да, я готовлюсь.

— Можно подробнее? — быстро спросила муза.

— Сегодняшний разговор — это часть моей подготовки. Основная же моя подготовка заключается в том, что я строю корабль, который, по моим расчетам, должен выдержать возможные изменения внешней среды. Наводнения, землетрясения, пожары, даже потерю атмосферы, полный вакуум вокруг выдержит. Ну, а в корабль вложу накопленные знания. Кроме того, я намереваюсь собрать известные нам семена растений, половые клетки насекомых, птиц, животных…

— Человека? — быстро спросила муза.

— Разумеется, — молниеносно ответил Ноэл. — Человека, конечно, тоже.

— Зачем же стараться? — ядовито вставил Кронот. — Если мы непростительно плохие, если мы жестокие и скверные… Может, лучше и не надо?

— Повторять ли эксперимент, — решать не Вам и не мне. — Ноэл криво улыбнулся. — И должны же мы когда-нибудь… выбрать другие пути?

— Вот это и есть, — прошептал Лон, — то, что я видел.

Он взглянул на подругу, решился и выдохнул: — Ноэл прав, Атлантида погибнет. — Лон, сглотнув что-то, тихо и быстро забормотал: — Я тоже не могу предсказать время, порядок и причину, зато знаю, что именно произойдет: Атлантида, — он зажмурился и с ужасом закончил: — утонет. Помнишь легенды о допотопной Лемурии?

— Лемурия, — повторила Касс. — Значит, ты считаешь, что Атлантиду ждет участь Лемурии… Той самой затонувшей Лемурии, в которую никто не верит…

— А на самом деле все уже было, — медленно проговорил Лон. Он встал со своего ложа, подошел к Касс, обнял ее за талию.

— Надо уезжать отсюда, — начал было Лон, но его прервал вызов по визу.

С экрана смотрели честные серые глаза Рамтея.

Не кто-нибудь искал связи с Лоном: Рамтей — брат самого Зева. И частыми беседами с ним мало кто мог похвастаться в Посейдонисе.

Лон безмерно удивился и включился на связь.

— Приветствую, — сказал Рамтей.

Прозвучало его приветствие довольно странно: можно было подумать, что вызов атланта номер два в порядке вещей, будто Рамтей только тем и занимался, что без конца вызывал Лона.

— Мне нужна Касс. Она здесь? — Брат Зева, как известно, не отличался ни гибкостью, ни красноречием.

— Могу я узнать, в чем дело? — Несмотря на то, что Лон удивился до растерянности, он счел нужным придать легкую небрежность и недовольство своему тону.

— Нет, — спокойно отрезал Рамтей и стал обводить комнату глазами, а, узнав Касс, объявил, будто лишь его вызова весь вечер желали в этом доме: — Поторопись, Касс. Я жду тебя в Веселом Гроте. Одну.

И отключился, не дожидаясь ни расспросов, ни ответа.

— Да это наглость, — начал Лон. — Он думает, если он атлант номер два, то наплевать ему на правила, на манеры, на чужую личную жизнь, наконец?

— Я пойду, — сказала Касс, ошеломленная внезапным вниманием Рамтея.

Касс уже подбегала к стоянке своего аэробная, а поэт все еще возмущался.

Даже постоянных клиентов зал Веселого Грота не переставал ошеломлять размерами. Что же касается посетителя случайного, попавшего сюда пусть не впервые, пусть в третий или четвертый раз… Касс не помнила точно, сколько визитов нанесла сюда, в это излюбленное пристанище искавших развлечения Настоящих из элиты. Ее Веселый Грот своей величиной до сих пор просто давил.

На самом деле ирреально огромным этот зал только казался, эффект создавался обилием зеркал. В зеркальных стенах и зеркальных простенках между зеркальными столиками многократно отражались и сами столики, и горевшая на каждом из них свеча, и темно-вишневые диванчики вместе с полулежавшими на них посетителями.