Джордж Энгланд - Незанятый мир

Но секунду спустя Стерн понял, что к чему. Вглядываясь, бледный и в ужасе, он понял. Мякоть предплечья в итоге молниеносного удара насквозь прошило копье противника. В тугих мускулах препротивно подрагивало. Стальное острие и все восемнадцать футов древка были красны, и с них капало. И все-таки инженер не чувствовал и подобия боли. Револьвер выпал из онемевшей руки. И бесшумно упал на мох. И с исступленным ревом, полным жажды убийства, Стерн бросился на вожака с карабином. Казалось, сердце его вот-вот разорвется от ненависти. Он даже не вспомнил о втором револьвере в кобуре на боку. Теперь, когда для боя годилась только левая рука, оружие лишь кое-как могло бы послужить ему. И человек двадцатого века внезапно сам скатился на уровень джунглей с его законом когтя, клыка, дубины и камня. Крик любимой женщины, отдаваясь в ушах, сводил его с ума. Подхватив карабин за дуло, он взметнул его вверх и что есть силы опустил на ненавистный череп, такого удара хватило бы, чтобы вышибить дух из быка. Вожак, заверещав, покатился прочь. Но он не был мертв, его только оглушило на миг. А Стерн обнаружил в ужасе, что в руке у него только металлический ствол, деревянная часть раскололась, разлетелась и пропала в высоких качающихся папоротниках.

Беатрис подхватила упавший револьвер. Она спотыкалась. Ведро было пустым. Драгоценная вода разлилась, расплескалась. Времени больше не было ни на что. Ибо повсюду вокруг зашевелились твари и стали к ним подступаться. Они видели кровь и слышали крик вожака. И теперь они знали, что это не боги, а простые смертные. Не боги…

— Беги, беги, — выдохнула Беатрис.

С копьем, все еще висящим у него на руке, Стерн развернулся и устремился следом. Он неистово размахивал ружейным дулом, точно боевой дубиной. Теперь они не считали шагов и не играли божественные роли. Едва дышащие, потрясенные, разъяренные до предела, роняя на мох и траву кровь, они бежали. Шла охота, охота за двумя последними из людей, затеянная дикой оравой.

Впереди, казалось, плясала и подрагивала неясная синяя масса, заполонившая лес, дождь копий и небольших стрел начал со стуком падать вокруг беглецов. Тут револьвер Беатрис испустил краткую, но стремительную очередь, и вновь на некоторое время настало молчание. Путь опять был свободен. Но на дороге, тихо и неподвижно или отчаянно корчась, лежало несколько тварей. И сосновая хвоя и мох местами явственно покраснели.

Стерн теперь тоже достал свой револьвер. Ибо впереди и с обеих сторон, точно хорьки, не желавшие упустить крупную добычу, смыкались синие твари. Инженер с белым и напряженным лицом и вздувшимися на потном лбу венами услышал, как ему что-то кричит Беатрис, но не мог разобрать слов. На бегу он видел, как она поднимает оружие и щелкает затвором дважды, трижды без всякого итога. И это щелканье звучало для него точно предвестье смерти.

— Пуст! — вскричал он. — Возьми-ка этот. Теперь ты можешь стрелять лучше меня. — И вложил ей в руку второй револьвер. Что-то сильно ударило его в левое плечо. Он скосил глаза. Там застрял дротик. С резкой бранью инженер развернулся. Перед глазами у него расплылось. Губы раскрылись, явив прекрасные белые зубы. Затем, придя в себя от удара, который десять раз мог бы убить человека, он увидел, что вожак с рычанием преследует его. Он с воем спешил по тропе, лупя себя по груди обоими кулачищами. И теперь, не испытывая ни страха, ни боли, Стерн присел, чтобы встретить нападение.

Все произошло в единый миг, но, казалось, он длится целый час. Револьвер Беатрис выстрелил позади Стерна. И он увидел, как небольшая синеватая дырка возникла в ухе вожака, брызнули алые капли. Затем, жутко возвопив, тварь набросилась на него. Инженер ударил своим дулом. Он вложил в удар всю силу своих великолепных мускулов. Тварь пыталась уклониться. Но Стерн отличался быстротой. И, пока противник прыгал, нацелив когти на горло инженера, стальное дуло попало по его челюсти. Лесной воздух огласил пронзительный вопль. И далее Стерн увидел, как его противник с перекошенной челюстью, нелепо болтая конечностями и подрагивая, валится ничком на тропу. Но прежде, чем инженер смог опять ударить, дабы попасть по основанию черепа, стон Беатрис призвал его к ней на помощь.

— О боже! — вскричал он и упал рядом с ней на колени. На лбу у женщины, открытым ртом хватающей воздух, лежа среди кустов, он увидел отвратительную рану. Камень. Они угодили в нее камнем. Возможно, убили. Стоя на коленях, он схватил револьвер и один за другим, не глядя, куда придется, произвел несколько последних отчаянных выстрелов по смыкающейся толпе. Вскочил. Дуло заполыхало в его руке, стремительно развернувшись, он скосил несколько синих уродов. Вопли, кряканье, рычанье слились с его гневным проклятием. Затем он запустил запятнанным кровью стволом в бормочущее обезьянье лицо. Лицо упало и сгинуло, точно страшный призрак во сне. И Стерн с силой, о которой в себе доселе и не подозревал, вскинул бесчувственную подругу на левое плечо, легко, точно ребенка. Все еще волоча копье, пронзившее правую руку, правую, которая еще могла ее защищать, он побежал.