Грег Иган - Стрелы Времени

– Через три дня твоей сестре исполнится дюжина и девять лет, – сообщил он.

– Серьезно, так скоро? Я потерял счет времени.

– Я понимаю, что следить за разворотом тебе придется до самого конца, – неохотно признал Коррадо. – Значит, от этого обязательства ты не освободишься еще больше года. Но сейчас самое подходящее время, чтобы договориться с Розитой. Тебе нужно сказать ей, что как только Бесподобная снова придет во вращение, она сможет отторгнуть дочь, а ты дашь ей обет.

Рамиро окинул взглядом пол рядом с диваном. Там было отверстие, в котором раньше располагался колышек, удерживавший книжную полку; он оставил его пустым в надежде снова найти ему применение, но дырка забивалась пылью и крошками от еды.

– Нам стоит подождать – узнать, чем все обернется, – предложил он. – Возможно, разворот придется продлить из какой-то технической неисправности. Я не хочу давать обещания, которые не смогу сдержать.

– Твоя сестра слишком с тобой церемонится, – в открытую заявил Коррадо. – Это единственная причина, по которой я пришел: кто-то должен высказаться от ее имени.

– С чего ты взял, что она так отчаянно ждет первого отторжения? – возразил Рамиро.

– Она уже давно достигла детородного возраста, – сказал Коррадо. – Если она разделится, ты хочешь, чтобы это было на твоей совести?

– Конечно нет, – ответил Рамиро. – Но сейчас холин настолько чистый и принимается в таких больших дозах –

– Это не дает гарантии, – перебил его Коррадо. – Представь, что твоей сестры не станет, и тебе придется растить четверых детей. Ты хочешь стать тем, кто отнимет у двоих из них жизнь?

Рамиро закрыл лицо – он не был тронут этим абсурдным сценарием, но в тоже время не хотел показывать, как сильно он был зол на Коррадо за то, что тот вот так загнал его в угол. Сколько он себя помнил, дядя всегда уверял, что воспитание детей было частью его натуры. Важнее этого урока было лишь одно чудное наставление, касавшееся его мужского естества: если он когда-либо поддастся желанию прикоснуться к женщине недолжным образом – как поступали постники – то тем самым лишит ее жизни. Его долгом по мере взросления было подавлять эти жуткие, неотступные позывы – испытывая при этом радостное желание взять на себя ту роль, которая в естественных условиях могла последовать лишь за неисполнением предыдущего обязательства.

Когда разворот будет завершен, у него не останется ни отговорок, ни поводов для отсрочки. Оставалась только одна тактика – честность.

Он поднял глаза.

– Вряд ли я смогу это сделать.

– Сделать что? Убить двоих детей? – Коррадо все еще блуждал в своей поучительной притче. – Конечно не сможешь! В том-то и смысл, чтобы это предотвратить.

– Вряд ли я смогу воспитать ребенка, – сказал Рамиро. – Не по мне это.

Коррадо встал и подошел к нему без единой эмоции на лице. Рамиро сделал шаг назад, но от своих слов не отступился.

– Я не могу, – повторил он.

– Хочешь, чтобы наша семья окончательно вымерла?

– Вымерла? – Рамиро надоело изображать наигранное уважение. – Может быть, уже определишься, чем именно ты мне угрожаешь – четырьмя детьми или бездетностью?

Коррадо поднял руку, но затем остановился. Из-за высокой гравитации у него, похоже, уже не осталось сил.

– Если ты откажешься…, – сердито произнес он.

– Если я откажусь, – сказал в ответ Рамиро, – а Розита и правда захочет ребенка…, она найдет мужчину, сестра которого погибла или просто не питала интереса к отторженству. А может быть, она воспитает ребенка своими силами. Кто знает? Какой бы выбор она ни сделала, я желаю ей счастья – но у меня есть право и на собственные решения.

Какое-то время Коррадо молча стоял перед ним.

– Если ты откажешься, то с какой стати ей вообще рожать сына? Зачем Розите во второй раз проходить через все эти сложности и мучения, если ты сам докажешь ей, что все усилия пойдут прахом?

– О ее будущих планах я не имею ни малейшего понятия, – сказал Рамиро. – Если это так важно, то может быть, сам у нее и спросишь?

– Но тебя это не волнует? Есть племянник, нет племянника – тебе все равно?

Рамиро мрачно прожужжал.

– Абсолютно. Лишь бы не сюсюкаться с этим сорванцом.

Коррадо ответил ему увесистой оплеухой. Рамиро отпрянул и был вынужден опуститься на корточки, чтобы восстановить равновесие.

– Мы и так едва держимся, – сказал Коррадо. – В каждой третьей семье нет сыновей. Но я не знал, что воспитал того, который питает ненависть к самому себе – того, кто желает нашего уничтожения.