Грег Иган - Стрелы Времени

Агата верила, что они вернутся вовремя, что по прибытии не станут свидетелями мира, объятого пламенем. Бесподобная исполнит свою миссию – и жизнь целых поколений, которые выдержали годы изоляции внутри горы, пережили голод и неурядицы, трудились не покладая рук и ушли из жизни, не получив никакой награды, не будет потрачена даром.

Поддавшись эмоциям, она упала на колени, склонив лицо и закрыв задние глаза. Она видела небо прародителей, она недвижимо стояла рядом с ними. На что еще она могла надеяться в оставшейся жизни?

Но этим моментам единения не суждено повториться. Ей оставалась лишь отдаленная перспектива обещанного воссоединения, которая была для нее столь же далекой, как и момент запуска Бесподобной .

Кто-то прикоснулся к ее плечу. Агата подняла глаза, ожидая увидеть руку Медоро, но это была его мать. При таком шуме от речи по-прежнему не было никакого толка, но лицо Валы говорило само за себя – ее наполняли те же смешанные чувства.

Агата поднялась на ноги, надеясь, что не поставила друзей в чересчур неловкое положение, но многие из присутствовавших были в смятении, разрываясь между чувством торжества и потери.

Медоро встал рядом и обнял ее одной рукой.

– Этого достаточно, – сказал он. – Должно быть достаточно.

– Конечно. – Агате хотелось убедить в этом саму себя.

– Я знаю, что ты не хочешь внуков, – поддразнивая произнес он, – но ты всегда сможешь рассказать свои истории детям моей племянницы.

Истории о торможении, необычной гравитации, сжавшихся звездах. Всю свою жизнь ей до боли хотелось пережить эти осязаемые признаки того, что однажды путешествие действительно подойдет к концу. Но теперь боль был сильна как никогда. Когда пол ее каюты снова занял горизонтальное положение, когда гигантские лестничные пролеты превратились в туннели, а звездные шлейфы, втиснувшись в полнеба, стали длинными разноцветными нитями – о чем еще ей было мечтать?

Серена примкнула к ним, встав рядом со своим братом.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила ее Агата.

– Я счастлива как никогда! – Серена раскинула руки в стороны. – Я понимаю, все на эмоциях, все сбиты с толку…, но что тут скажешь? Восьмеруйте меня, если хотите: мы летим домой !

Агате стало стыдно. Сколько людей продолжали бороться, не видя конца пути? У нее по-прежнему была работа, были друзья, а воспоминания об этом дне останутся с ней до конца жизни. Чего еще ей хотелось?

– Мы летим домой, – согласилась она. – И этого достаточно.

Рамиро сидел за своей консолью в главном зале управления, наблюдая за видеопотоком с камеры, расположенной на поверхности горы. По его запросу небольшой привязной двигатель выполнил серию движений, вызвав натяжение нескольких ограничивающих пружин и силовых датчиков, благодаря которым можно было измерить величину его тяги.

К восхищению Рамиро простота и интуитивность правил, которым подчинялась испытательная установка, полностью соответствовала его пожеланиям: он мог повернуть сопло в любом нужном направлении, а тяга, которую двигатель создавал при включении была направлена точно в противоположную сторону. Никаких исключений или осложнений – и никакой зависимости от расположения отдаленных миров.

– Мне как-то не по себе, – сказал он Тарквинии. Врезка показывала, что она находится в своем кабинете у вершины горы; она проводила те же самые испытания, прежде чем предложить Рамиро их повторить.

– А ты чего ожидал? – спросила она. Тарквиния не смеялась над ним; вопрос был задан всерьез.

– Не знаю, – ответил Рамиро. – Возможно, часть меня всегда ожидала такой развязки, но я заглушал ее, считая чересчур наивной.

– А я никогда не знала, как к этому относиться, – призналась Тарквиния. – Когда я смотрела на двигатель в отрыве от всего остального, интуиция подсказывала мне, что он будет создавать тягу в любом направлении. Но стоило мне представить последствия, и я сразу понимала, что ошибалась: чтобы такое произошло, все пылинки и частички газа, заполняющие пустоту, должны были сговориться друг с другом. – С помощью своего корсета она переслала Рамиро схематичный чертеж; его миниатюрная копия появилась во второй врезке. А потом, – добавила она, – я снова меняла свое мнение, просто представив, что двигатель как по волшебству «знает», что не должен работать, когда его направляют не в ту часть неба. Смириться с этим было так же сложно, как и с альтернативным вариантом.