Николай Горнов - Антивирус

Шура приподнялась с массивного кресла, открыла узкую оконную створку и окликнула худощавого высокого подростка, курившего у входа в ангар:

– Хохлома, подгони машину. Поедешь с нами сопровождающим…

Всю дорогу девушка угрюмо молчала, забившись в левый угол заднего сиденья внедорожника. В противоположном углу молчал Шестаков, тщательно делая вид, что рассматривает степной пейзаж, поливаемый дождем. На первом сиденье боролся со сном Хохлома, полируя щеточкой двухкилограммовый израильский «Дезерт Игл», устрашающий в обычной жизни и совершенно бесполезный в реальном бою.

– Это Озерки? – не удержался от вопроса Шестаков, увидев первые строения поселка, прилепившегося к огромному зеркалу воды.

– Ты здесь был? – Шура с подозрением покосилась на Шестакова.

– Нет. Но карту местности изучал.

Внедорожник обогнул заброшенные дома и притормозил у трехэтажного кирпичного строения, огороженного покосившимся забором. Участок был живописный – прямо на песчаном берегу озера. Въезд на территорию перекрывали старые железные ворота. Угрюмый водитель сделал попытку выйти из машины, но Шура его остановила.

– Жди здесь, Башмак, мы скоро.

Наперерез делегации бросилась пожилая женщина.

– Девонька моя! – запричитала она. – Спасительница ты наша!

– Матушка Вера, я вас тоже очень люблю! – Шура попыталась вывернуться из крепких объятий, но безуспешно. Матушка Вера была неумолима, как слесарные тиски.

– Милая моя, ну что же это? Всегда бежишь, бежишь куда-то, торопишься все время…

– Жизнь у меня суетливая, матушка Вера. Простите. Я и сегодня к вам на минутку. Хочу Искру Сергеевну повидать. Кстати, хватает ли вам продуктов? Вы просили молока, я помню. Мы не смогли ничего придумать, но максимум через пару дней забросим вам три мешка молочного концентрата. Устроит?

– Конечно, конечно, девочка моя, пусть будет концентрат. Я и так много хлопот тебе доставляю со своими пациентами.

Матушка Вера осталась в пыльном холле, где в креслах в разных позах оцепенели старики и старухи, а Шура с Шестаковым поднялись по скрипучей шаткой лестнице на второй этаж. Обескураженный Шестаков окинул взглядом унылый коридор, рваный линолеум, остатки лепнины на потолке и весь остальной интерьер, насквозь пропитавшийся запахами лекарств.

– Где мы?

– В санатории. Бывший секретный реабилитационный центр «Озерки», – пояснила Шура. – Его давно построили. Еще когда медики считали, что пострадавших от ментальных вирусов можно вылечить медикаментами. Жизнь с тех пор усложнилась, весь ученый персонал разбежался, кроме матушки Веры, а про больных просто забыли. «Озеркам» еще мой отец помогал. Теперь вот я…

Приоткрыв одну из однотипных серых дверей, Шура тихо постучала по косяку и нарочито бодрым голосом поинтересовалась:

– К вам сегодня можно на прием, Искра Сергеевна?

Дремавшая у окна в массивном инвалидном кресле пожилая женщина – невысокая, сухощавая, белесая – встрепенулась, развернулась и торопливо нацепила очки. Ей было явно больше восьмидесяти. Заметив Шестакова, она сделала попытку привстать, от чего запах лекарств в ее маленькой комнате стал почти нестерпимым.

– Нет, нет, не надо вставать, Искра Сергеевна, – остановила ее Шура. – Вам же вредно. Мы ненадолго. У меня к вам есть вопрос…

– Вы та самая Искра Надеждина? – опередил Шуру Шестаков.

– А что вас удивляет, молодой человек?

– Сформулирую иначе: вы – Гюрза?

Глаза пожилой женщины потухли, а губы сами по себе сложились в грустную усмешку.

– Ну, это когда было-то… Так меня в шутку называл мой муж во времена нашей бурной молодости.

Шестаков расстегнул бушлат и прислонился к стене. Он несколько иначе представлял себе встречу со своим давним противником – авантюристкой, нигилисткой, талантливым мемоинженером, конструктором боевых мемокомплексов, многие из которых оставляли в мозгах выжженную пустыню. Во всяком случае, он точно не ожидал встретить больную, никому не нужную, благообразную старушку, мирно доживавшую отпущенный ей срок в каком-то забытом Богом хосписе, затерявшемся среди бескрайних степей Южной Сибири. К такому удару судьбы Шестаков не был готов совсем.

– Верую, ибо абсурдно… – пробормотал он.

– Сашенька, вашему сателлиту нездоровится? – забеспокоилась старушка. – У меня на полочке в шкафу стоит нашатырь. Накапайте ему из пузырька на ватку…

– Какой же это сателлит, Искра Сергеевна, – презрительно скривила пухлые губы Шура. – Так, одно недоразумение. Шатался тут по окрестностям. Мои парни нашли его на нижней дороге. Из документов при нем был только паспорт речника. Да и тот поддельный, я думаю. Уверяет, что из города. Фамилия – Шестаков. Вам она говорит о чем-нибудь?