Николай Горнов - Антивирус

– Понятно. А мне, значит, туда? – уточнил Шестаков, махнув рукой в северном направлении.

– Туда, – подтвердил Семенов. – Заблукаешь – держи курс на флаг пароходства…

Полусонный порт жил своей жизнью, наполненной пугающими громкими звуками, и пока Шестаков обходил дальней стороной огромные портальные краны, загружавшие уголь в брюхо ржавой самоходной баржи «Звезда Югории», ухитрился сбиться с верного курса. В результате вместо товарной станции он дважды находил здание бассейнового управления. А когда вернулся назад, то оказался почему-то на контейнерной площадке. Побродив наудачу, Шестаков пошел по тропинке, петлявшей вокруг куч ржавого металла, и очутился на траверзе портового кафе – выкрашенного в бирюзовый цвет щитового домика. Вывеска уверяла, что заведение общепита «Прибой» обязано работать круглосуточно. Остывающий мангал распространял дурманящий запах запеченного на углях мяса, и Шестаков решительно толкнул тугую дверь.

– Привет, матросик! Чё тебе подать? – Официантка с трудом оторвала опухшее лицо от стойки, встряхнула кудрявой прической, сдвинула ногой ведро с шваброй и нервно вытерла руки об потрепанный передник. – Сегодня счастливый день, поэтому любой каприз за твои деньги. Кофе, доминиканскую сигару, кальян, девочку? Ты кого предпочитаешь – эфиопок, японок или мексиканок? Могу и сама обслужить, если опаздываешь на свой пароход до Калькутты. Эй, Бабах, двигай батонами, у нас сегодня важный гость!

Исчерпав все имеющиеся у нее энергетические ресурсы, официантка икнула, взгляд ее опять затуманился, а голова с легким стуком вернулась в прежнее положение – на липкую от пивных колец стойку. Шестаков оседлал первый подвернувшийся стул, мельком взглянул на исцарапанную ЖЖ-панель в углу, которая честно попыталась предложить ему на выбор десяток комедийных ситкомов, и равнодушно отвернулся к пыльному окну.

Лысый, рябой и явно чем-то огорченный Бабах появился минут через пять. Повел длинным носом в сторону стойки и вполголоса выругался. Шестаков отказался от разбавленного пива, но согласился взять три порции резинового шашлыка с ткемалевым соусом и три порции виноградной чачи. Перед расставанием расчувствовавшийся Бабах даже всучил Шестакову в качестве презента сверток с теплым лавашем и мягким козьим сыром.

С наполненным желудком железнодорожная станция нашлась сразу. Шестаков просто пошел в том направлении, куда махнул ему рукой Бабах, и через пять минут споткнулся об рельсы.

– Эй, кто-нибудь здесь есть? – закричал он и был подхвачен за воротник двумя кряжистыми парнями в ярко-оранжевых экспедиторских куртках.

– Мне срочно нужно найти Володю и Артура, – пробормотал Шестаков, распространяя вокруг себя запах душистой чачи.

– Найдешь, найдешь, – пообещали парни, подтаскивая Шестакова к вагону. – Это тебя зовут Дима, которому нужно до Русской Поляны? Быстро залезай. Нам зеленый вот-вот дадут.

– Дима – это я. – Шестаков тыкал себе в грудь пальцем и пытался кивать. – В отпуск еду. Внеочередной…

Сил у него хватило только на то, чтобы стянуть тяжелые ботинки. Когда товарняк набрал ход, Шестаков уже крепко спал, растянувшись на верхней полке экспедиторской плацкарты. И снился ему сон, как будто он стал кирпичом. Одним из многомиллионной армии кирпичей, отправленных со склада фабрики Сун Цзяожэня за тысячи километров в грузовом составе из двух сотен платформ. И он, как и все его коллеги, неторопливо движется с севера на юг, словно по гигантскому конвейеру, в сторону российско-казахстанско-китайской границы.

Где-то там, за высокими горами и жаркими пустынями, на слиянии рек Янцзы и Ханьшуй, в многомиллионном городе Ухане, что в провинции Хубэй, их должны будут опять перегрузить на речную баржу, чтобы отправить в путешествие по Великой китайской равнине до самой дельты Янцзы, где река разрезает берег Восточно-китайского моря на сотню рукавов. От такой умопомрачительной перспективы у Шестакова-кирпича с одной стороны захватывало дух, а с другой – ему было страшновато. Справится ли он? Куда попадет? Кем станет? Хорошо, если частью красивого дома. А если расколется по дороге и превратится в некондиционный товар, то пригодится только на фундамент…

В Русской Поляне, где состав оказался ближе к вечеру, было грязно и пусто. По маневровым путям, засеянным разноцветным пластиковым мусором, бродили одичавшие худые собаки со злыми глазами. Шестакову, только что спрыгнувшему с верхней полки, где он спал всю дорогу, укрываясь бушлатом, стало тоскливо.