Джеймс Роллинс - Алтарь Эдема [litres]

Глядя на этих двух акул, Джек почувствовал, что план его рушится на глазах. Кто-то уже знает об их попытке нападения с тыла и обрушил топор, перерубивший пути сообщения, разделяя их группы. Элемент внезапности утрачен.

И эта мысль вызвала новые опасения.

Жизнь Лорны зависит от стремительности их действий. Промедление означает смерть. Его пальцы впились в дробовик.

Неужели опоздали?

Лорна оставалась в укрытии за колыбелью. От страха ее дыхание стало частым и поверхностным. Она слышала, как Коннор пинком распахнул дверь в ванную яслей, надеясь отыскать ее там. И вот-вот выйдет, чтобы приступить к поискам в спальне.

Лорна лихорадочно пыталась выискать какой-нибудь выход, когда из детской вдруг донесся пронзительный визг, полный ужаса.

– Гребаные обезьяны… – хрипло выругался Коннор.

Сердце у Лорны сжалось. Должно быть, этот скот нашел прятавшихся там детишек. Визг перешел в крик боли. Коннор снова появился на пороге, держа на весу малыша за шею. Мальчик барахтался от удушья, лягая ножками воздух, широко разинув рот в крике боли и паники.

Лорна почувствовала, как двое детишек, вцепившиеся в нее, неистово трепещут, разделяя с мальчиком его ужас и боль.

А Коннор в детской приставил пистолет к животу ребенка.

– Выходи сейчас же, или эта обезьяна пострадает из-за тебя!

Лорна, ошеломленная такой жесткостью, оцепенела, не в силах пошевелиться.

Коннор скрылся из виду – видимо, продолжая поиски.

– Сейчас или никогда!

Лорна не могла позволить ребенку умереть вместо себя. Надо положить этому конец, пусть даже это означает конец ее собственной жизни. Она хотела было оттолкнуться от пола, но крохотные ручки, схватив ее за запястья, удержали на месте. И в этом жесте был не столько страх остаться в одиночестве, сколько призыв к вниманию.

Дети переместили ее ладонь к ножкам высокой колыбельки. Лорна нащупала на дне колесики, помогающие перемещать колыбели по мере необходимости.

Ей потребовалась секунда-другая, чтобы сообразить, что к чему.

Откинув стопоры колесных узлов, она переместилась к задней части колыбельки, уперлась ногами в пол и налегла плечом. Чтобы стронуть кроватку с места, пришлось поднатужиться. Стальная колыбель – а фактически клетка на колесиках – оказалась тяжелой и неуклюжей. Колесики заскрипели, но Лорна крикнула, чтобы заглушить шум:

– Я иду! Не стреляйте!

Впиваясь пальцами ног в пол, она кое-как вывела колыбель из шеренги таких же и покатила ее посередине прохода к двери, стараясь разогнать как можно быстрее. Будто почувствовав ее желание, крохотные фигурки принялись выползать из укрытий, спеша к катящейся колыбели. Хватаясь ручонками за стальные ножки, они помогали толкать, демонстрируя удивительную силу.

А в это время часть рассудка Лорны отстраненно анализировала происходящее. Сама бы она нипочем не додумалась воспользоваться колыбелью в качестве тарана. Но страх – могучий мотиватор, а голь на выдумки хитра. Прогоните все это через объединенный интеллект напуганных детей – и получите такое средство самообороны.

Благодаря совместным усилиям колыбель катилась все быстрее.

Коннор снова появился перед дверью спальни лицом к ней.

И тут Лорна вылетела ему навстречу со своим тараном, продолжая толкать изо всех сил и беззвучно твердя молитвы. Коннор удивленно вытаращился и, не успевая отскочить с дороги, отшвырнул мальчишку и принялся как попало палить по Лорне.

Она пригнулась, слыша, как рикошетят пули от стального передка колыбели, а потом таран врезался Коннору прямо в грудь, швырнув его по воздуху с распростертыми руками. Он рухнул навзничь, и пистолет заскакал по линолеуму прочь.

Не останавливаясь ни на миг, Лорна гнала колыбель все вперед, поддерживая набранную инерцию, и снова врезалась в Коннора. Ударившись о простертое тело, передние колесики подскочили высоко в воздух, а затем колыбель всем своим весом обрушилась на него сверху.

Бросившись в сторону, Лорна завладела пистолетом, оказавшимся тяжелым и раскаленным, но его вес помог ей обрести душевное равновесие. Она держала Коннора на мушке, но тот не шевелился, не считая подергивания одной руки.

Лорна зорко огляделась.

Прошла добрая минута, прежде чем она наконец сообразила, что свободна – и вооружена.

Дети сгрудились в сторонке, глядя на нее широко распахнутыми глазенками. В их взглядах читалась надежда – вкупе со следами испуга. Нельзя их тут бросать.