Джек Вэнс - Лунная Моль и другие рассказы

Даксат вообразил серый туман, и в то же мгновение его экран ожил, озарившись чистым, прозрачным серебристо-серым сиянием.

«Хммф! – фыркнул у него за спиной высокий инструктор. – Однообразно, не слишком интересно – но сойдет и так, надо полагать… Смотри, на экране Чауктабы уже появились страстно дрожащие кольца, нетерпеливо ожидающие эмоционального взрыва!»

Взглянув на находящийся справа экран, Даксат увидел, что это действительно было так. Серый туман, без примесей других цветов, вращался спиральными вихрями и то затягивался пленкой, то вспыхивал ярче, словно подавляя грозивший прорваться поток спектральных красок.

Далеко слева, на экране Пулакта Хавджорски, появились цвета. Мастер-имажист начал с гамбита – скромного, сдержанного образа: зеленый самоцвет на черном фоне испускал дождь голубых и серебристых капель – капли исчезали, вспыхивая маленькими оранжевыми взрывами.

Изображение появилось на экране Тола Морабайта: черно-белая шахматная доска, некоторые квадраты которой внезапно загорались зеленым, красным, синим и желтым – теплыми пронзительными цветами, чистыми, как полосы радуги. Изображение исчезло, стертое сумятицей розовых и голубых огней.

Гизель Ганг создал дрожащий желтый круг и окружил его зеленым гало, которое, разрастаясь, в свою очередь породило более широкое, сверкающее черное и белое кольцо. В центре сформировался сложный калейдоскопический орнамент. Этот радиально-симметричный узор ослепительно вспыхнул и на мгновение сменился таким же узором, состоявшим из новых цветов. Прошумела волна аплодисментов – зрители приветствовали впечатляющий успех.

Индикатор на панели Даксата погас. Сзади послышалось напоминание: «Пора!»

Даксат смотрел на экран – в его уме не было никаких идей. Он сжал зубы. Что-нибудь! Что угодно! Воспоминание… Он представил себе вид на прибрежные луга у реки Мелрами.

«Гм! Приятная композиция, – сказал у него за спиной широкоплечий человек. – Удачная фантазия, довольно-таки оригинальная».

Даксат недоуменно изучал картину на экране. Насколько он понимал, это было вовсе не вдохновляющее воспроизведение хорошо известного ему ландшафта. Что от него ожидалось? Фантазия? Очень хорошо, он им покажет фантазию! Даксат представил себе, что луга засветились и расплавились, как нагревшийся до белого каления металл. Растительность и древние россыпи скал оседали и смешивались, становясь вязкой бурлящей поверхностью. Поверхность разгладилась и превратилась в зеркало, отражавшее Медные Утесы.

Высокий субъект за спиной хмыкнул: «Немного чересчур, я бы сказал – последнее превращение уничтожило первоначальный очаровательный эффект инопланетных оттенков и форм…»

Даксат нахмурился и снова «утонул» в глубоком кресле, нетерпеливо ожидая момента, когда должна была снова наступить его очередь.

Тем временем Чауктаба создал изящный белый цветок на зеленом стебле, с лиловыми тычинками. Лепестки завяли, а тычинки испустили облачка клубящейся желтой пыльцы.

Затем Бель-Вашаб, последний в очереди имажистов, раскрасил экран фосфоресцирующим зеленым фоном, напоминавшим о пронизанной солнечным светом толще морской воды. Фон колебался и вздувался, как потревоженный ветром занавес, и его поверхность загрязнило черное пятно неправильной формы. Из центра пятна стала вытекать ярко-золотая ветвящаяся струйка, вскоре покрывшая все пятно, как паутиной, сеткой золотистых нитей.

Таков был первый раунд.

На несколько секунд наступила пауза. «А теперь, – выдохнул голос за спиной Даксата, – соревнование начинается всерьез».

На экране Пулакта Хавджорски возникло возмущенное море оттенков: красные, зеленые и синие волны – неприятная для глаз пестрота. Драматический эффект: в нижнем правом углу загорелось желтое пятно, постепенно победившее хаос и заполонившее экран, центр которого стал лимонно-зеленым. Появилась черное пятно, разделилось пополам – половины быстро и беспрепятственно разошлись налево и направо, после чего черные половины стали «погружаться» в фон, изящно извиваясь и переплетаясь. В далекой перспективе они слились и стремительно, как брошенное копье, ворвались на первый план, разделились на множество черных стрел и образовали перекошенную решетку из тонких черных прутьев.

«Бесподобно! – восхищенно прошептал высокий инструктор. – Какая синхронизация, какая точность – идеальный контроль!»

Тол Морабайт ответил дымчатым коричневым полем, пронизанным алыми линиями и пятнами. Слева сформировалась вертикальная зеленая штриховка, постепенно распространявшаяся к правому краю экрана. Коричневый фон пробивался на первый план, проникая между зелеными струнами, надавил еще сильнее и развалился – обрывки полетели вперед, к зрителям, и покинули экран. На черном фоне за зелеными струнами, теперь поблекшими, возникло изображение розового, пульсирующего человеческого мозга. Мозг вырастил шесть членистых ножек и поспешно, бочком, как краб, убежал, уменьшаясь в перспективе.