Ник Харкуэй - Гномон

Добро пожаловать в Бёртон. То, что знает твое тело , — вопрос личного выбора. Муштруй мясо, не давай мясу муштровать тебя.

Она это сама придумала или вспомнила? Сколько записи Дианы Хантер разматывается в ней сейчас? Какая-то личность-пасхалка, которая ее проглотит? Или ровно столько, чтобы спасти ее от пасти акулы?

Да. Кириакос это понимает. Нейт чувствует, как он выглядывает у нее из-за плеча. И с трудом удерживает руку, чтобы не почесать промежность.

— Так ты мне скажешь, что у тебя на уме?

Она знает, что у него на уме. Там, в доме, она почувствовала в нем настоящее желание, а он превратил его в нечто иное. Милитаризовал собственную похоть. Обманул ее, но и себя тоже. Часть того поцелуя по-прежнему в нем и рвется наружу. Еще одно тактическое преимущество: для него этот разговор тоже не идеально чист. У него в голове плещется биохимия, откликается на нее в совершенно не связанном с работой ключе.

Она ждет, а потом, когда он открывает рот, чтобы заговорить, делает вид, что передумала:

— Стой. Стой, Джек, дай мне подумать.

У Огненных Судей будет свой нарратив. Этим они здесь и занимаются: конструируют истории, а потом используют их, чтобы контролировать приливные течения. Нейт не может одолеть нарратив, который они для нее придумали, если не узнает, в чем он заключается, но, если будет ждать, пока не узнает, он ее проглотит. Она должна взять под контроль комнату, выиграть концептуальный бой и сделать из нее точку опоры, чтобы вывернуть руку великану. Нужно выбивать их из равновесия на каждом повороте дороги; нужно верить там, где они будут ждать сомнений и проверки; быть извращенной там, где они ждут здравого смысла. Действуй нетипично, но всегда согласно с собой.

— Пять судей, — говорит Нейт. — Пять минус один, Хантер, и два, Смит. Верно? Ты Огненный Судья. У тебя тоже медальон на цепочке для часов? Это не в твоем стиле. Не похоже на Джека.

Слава фармацевтической компании, слава изобретательным докторам, слава ее эндокринной системе за эту странную самоотреченность и слава Диане Хантер, потому что без Афинаиды она бы никогда не посмела так себя вести, даже сейчас. Нейт чувствует, как алхимичка вздрагивает у нее в голове — орудие под рукой.

Джонс качает головой, но закатывает рукав, чтобы показать тонкий рисунок на внутренней стороне предплечья. Она сверкает зубами, показывая кончик языка.

— Так намного лучше, чем с брелоком. Но, Джек, всего вышло трое. Я не думаю, что Регно Лённрот считается, а ты?

Он отводит глаза. Нет. Лённрот не из их клуба. Лённрот — проблема. Но Джек знает это имя, и не только по-вуайеристски — из ее файлов. Нет, тут собственная история и понимание.

— Значит, если не произошло еще несколько убийств, о которых я не в курсе…

Он качает головой: нет.

— …осталось представить еще двух ученых друзей. — Нейт повышает голос: — Может, Руби и Хлоя выйдут? Не думаю, что мне нужна тайная публика.

Ее левый глаз подмигивает Джонсу.

Первой входит Пиппа Кин и занимает свое место без извинений. У нее такое выражение лица, будто она врач, обдумывающий очередность оказания медицинской помощи.

— Я — Руби, — говорит она. — Хотя на самом деле Пиппа, конечно.

— Конечно, — шепчет в ответ Нейт, осознанно невыразительно.

— Настоящие имена не стоит использовать, — говорит Джонс. — Мы не должны выделяться в Системе. Нам нужно быть обычными. Так что Руби — в некотором роде должность.

Кин фыркает: хватит уже. Джонс выглядит так, будто его застукали, когда он писал записочки на уроке.

Женщина, которая называется Хлоей Уильямс, не садится. Она входит, снимает пальто, вешает его на крючок, а потом останавливается перед ними, как перед расстрельным взводом, хотя этим взводом она скорее командует.

— Чепуха! — заявляет Чейз Пахт, не обращаясь ни к кому конкретно. Затем обходит стол и разводит руки.

Обниматься? Как обнимаются друзья? Она что , пытается меня обнять?

В голове Нейт включается сигнал тревоги. Она поворачивается всем телом и выставляет указательный палец, точно клинок, так что Пахт придется напороться на него, чтобы заключить инспектора в объятия. Чейз слегка подается назад, затем согласно кивает. Выражение ее лица говорит: может, потом, когда ты все поймешь.

Нейт в этом сомневается. Теперь протестует Кириакос, который в такой момент смены сторон и неверных исходов никому не позволит себя вязать. Пахт — не слезливая бабуля, чтобы разбрасываться такими материнскими жестами направо и налево. Это ход.