Винсент Эри - Крокодил

— У истоков Лакекаму происходит что-то очень интересное, — начал Мириа. — Что именно, я не знаю, и начальник в Кукипи не знает тоже.

Как хорошо Мириа умеет говорить и как умеет убеждать, было известно веем.

— Вы… — сказал он и, умолкнув, обвел взглядом слева направо блестящие от пота лбы… Тот же самый путь проделала в воздухе и его правая рука. — Вы все знаете мудрость нашей главной администрации в Порт-Морсби и в Кереме. Администрация в Порт-Морсби сказала администрации в Кереме, что у истоков Лакекаму сейчас находятся люди, которых надо привезти к нам. Эти люди — наши умершие предки [17] Когда папуасы вступили в контакт с белыми, они решили сперва, что это духи, прибывшие к ним из страны мертвых. Такие представления широко распространились среди коренного населения Новой Гвинеи. . Нужно помочь им спуститься вниз по реке, тогда они смогут добраться до Порт-Морсби. Просить, чтобы за это вам заплатили, нельзя. Работа эта бесплатная, вы сделаете ее для бога, и администрация не ожидает, что вы придете просить за нее табак, как вы часто поступаете. Вы должны делать все, что в ваших силах, для того, чтобы во время путешествия вниз по реке эти люди не умерли. Пусть старейшины каждого рода выберут тех, кто поплывет. Каждый род должен послать три лодки.

Хоири и Меравека вызвались сами. Ведь это совсем не то, что идти в патрульный обход с белым начальником и везти на лодке целую гору груза. У истоков Тауре они уже побывали, а теперь прекрасный случай посмотреть, какие истоки у реки Лакекаму.

Большинство выбранных радовались, что поплывут вверх по реке, но у некоторых были и сомнения. Посеяли эти сомнения их жены: они говорили, что это просто уловка администрации, чтобы увести мужчин подальше от дома. Вообще за такие слова сажали в тюрьму, но администрации об этом никто не передал. Мужья и родные женщин, говоривших эти подстрекательские слова, очень следили за тем, чтобы они не дошли до ушей членов совета.

— Ты, конечно, представляешь себе, как далеко вам с Меравекой плыть? — спросил Севесе сына, и тот удивленно на него посмотрел. — А пожалуй, и не знаешь. Ты только еще учился держаться на воде, да и вообще половину всего путешествия лежал — ты заболел тогда очень тяжелой болезнью.

— Не пойму, отец, о чем ты говоришь?

— Неужели совсем позабыл, как мы плыли в Орепаи?

— Да нет, не совсем… Помню приятное и что плыли очень долго. Но… что мы делали там, так далеко от дома? Помню только, что до Орепаи мы добирались ужасно долго. Но не важно: что мы там делали?

Севесе почесал голову.

— Что делали?.. Я работал у белого человека, который искал блестящие камешки. Но я не поэтому спросил, помнишь ли ты цаше путешествие.

— Но ведь мы поплывем не так далеко?

— Еще дальше. То место, где мы были, вы оставите позади, и грести вам придется больше недели без перерыва. Так что не рвись уж так в это ваше путешествие.

— Не беспокойся обо мне, ведь я уже взрослый. Вот смотри, — и, заведя руку за спину, Хоири похлопал себя сперва по одной лопатке, а потом по другой, — не слабее, чем у любого другого!

0 месте, которое называется Бульдог, в селении слышали лишь немногие, и одним из этих немногих был Севесе. Ходили слухи, что недалеко от этого места белые люди ищут деньги, спрятанные в земле. Это не такие деньги, как те, на которые покупают. Некоторые говорили, что эти деньги каменные и что они — мать всех остальных денег. Предкам, умершим давным-давно, очень не нравится, что белые люди достают из земли эти каменные деньги. Свой гнев они показывают тем, что насылают белым людям на животы хворь, и у тех от этого вместо кала выходит кровь.

— А знаешь, куда приятнее грести сейчас, чем когда мы везли вверх по Тауре мистера Смита, — сказал Хоири, изо всех сил налегая на весла. — Не важно, если мое весло сломается, — мы уже почти доплыли.

Меравека молча глядел вперед, лоб его прорезали глубокие морщины. Он ущипнул двоюродного брата за ляжку.

— Посмотри, — прошептал он. — Да вон, на правом берегу!

Когда лодки подплыли ближе, гребцы поняли, что перед ними те, кого их послали спасти, — белые люди, очень больные на вид, и людей этих довольно много. Глаза у некоторых запали так глубоко, что зрачки казались искорками в далекой тьме. Грязная одежда свободно болталась на истощенных телах, а вокруг невидимой дымкой клубилось зловоние пота, много дней подряд — высыхавшего на теле.

На каждой из лодок сделали навес и временное отхожее место. Многие — из белых людей почти не могли управлять своим желудком и пользовались отхожим местом очень часто.