Ника Ракитина - Дракон для жениха [СИ]

Однако же сидеть взаперти в квартире было нестерпимо скучно, причем не только мужчинам, но и Эрике. Девушка, впервые попавшая в столицу, до сих пор ничего не знала о цели приезда, и, вероятно, недоумевала, почему они так странно проводят время. Но старалась ничем не выдать ни своего недоумения, ни горького разочарования, не задала ни единого вопроса, и уж конечно не произнесла ни слова жалобы или упрека. Но пан Иохан подмечал ее печальные взгляды, устремленные за окно в те минуты, когда она поднимала голову от рукоделия или от книги. Невольно он сравнивал Эрику с Ядвисей. Уж сестра не стала бы сидеть молчаливая и скучная, и быстро все выспросила бы и дозналась бы до правды, не то что эта безъязыкая… И все-таки Эрику барон жалел. Ему и самому было тошно проводить день за днем в четырех стенах, и он вызывался раздобыть экипаж.

— К чему это? — вяло возразил герцог Иштван, который, несмотря на скуку, явно не горел желанием разъезжать по улицам Дюрвишты. После того, как принесли счет от портнихи, настроение его резко ухудшилось, и он, облаченный в некогда роскошный, но уже слегка потрепанный синий шлафрок, с утра до вечера валялся на диване в гостиной, почитывая какие-то сомнительные сочинения (на обложке одного из них пан Иохан краем глаза углядел имя своего приятеля Александра Даймие). — Куда ты собираешься ехать?

Барон пожал плечами.

— Так… Просто покататься по городу, проветриться. Может быть, заглянуть в Галерею, повидаться с знакомыми. Твоей сестре будет интересно посмотреть столицу. Кроме того, не пора ли выводить ее в общество?

— Довольно будет и того, что ее представят ко двору, — проворчал герцог Иштван. — Кроме того, у меня нет никакого желания колесить по городу и любезничать со всеми этими бездельниками. Извини, Иохани. Я не в духе.

Вижу, ответил про себя пан Иохан и взглянул на Эрику. Она сидела, не поднимая глаз, и казалась полностью погруженной в чтение. Но барон готов был головой поручиться, что девушка внимательно вслушивается в каждое слово, хоть и не подает вида. Ему снова стало ее жалко. Так и не повидает бедняжка мир, выдадут ее замуж за какого-нибудь… кхм. И хоть бы раз в жизни, хоть бы слово в свою защиту сказала, настояла на своем. Если, конечно, есть у нее это «свое». Барон продолжал пристально разглядывать девушку, как бы пытаясь внушить ей мысль поднять голову и вступить, наконец, в разговор. Но Эрика, всегда с такой готовностью отзывавшаяся на его взгляды, теперь то ли не замечала его, то ли не желала замечать. Пан Иохан вздохнул и повернулся обратно к герцогу, который снова перенес свое внимание на книгу.

— Если ваше сиятельство не желает выезжать, то ваш покорный слуга может предложить свою скромную кандидатуру в качестве сопровождающего панны Эрики, — официальным тоном проговорил барон.

В глазах его сюзерена, когда тот выглянул из-за книги, мелькнул интерес, а плечи девушки, казалось, чуть дрогнули.

— По-твоему, это будет прилично? — с сомнением поинтересовался герцог. — Не пойми меня превратно, Иохани: не то чтобы я считаю тебя способным на гнусный поступок, но… общественное мнение…

— С нами может поехать горничная Эрики, — возразил пан Иохан. — Все приличия будут соблюдены. То есть если ты действительно не желаешь выезжать в город…

— Не желаю. Не теперь и не при таких обстоятельствах. Ну, хорошо. Если тебе удастся достать экипаж, покажи Эрике город. Только не води ее в Галерею. И вообще, толкайтесь поменьше в людных местах. Обещаешь?

— Обещаю, — кивнул пан Иохан и, краем глаза уловив движение, повернул голову и встретился взглядом с девушкой. В ее сияющих глазах благодарность смешалась с… надеждой?

Экипаж барон раздобыл без особого труда — стоило только задаться целью. Первый же столичный знакомец, к которому он обратился, согласился одолжить ему свой выезд. Знакомцем этим был пан Даймие, обласканный императором и Церковью и потому не считающий денег. У него имелось несколько экипажей — для торжественных и будничных случаев, — в основном самоходные, но был и один традиционный, запрягаемый лошадьми. Человек нескупой, почти все он уже раздал знакомым, прибывшим из провинции по тому же делу, что и герцог Наньенский, и не имеющим в Дюрвиште своего выезда. Но и для пана Иохана у сочинителя нашлась открытая коляска, хоть и старенькая, но вполне приличного вида. В нее запрягли пару ладных, незлобивых лошадей — пан Даймие очень извинялся перед приятелем, что может одолжить ему лишь такую старомодную колымагу, но барон, по правде говоря, был только рад. Не по душе ему были все эти самобегающие кареты, шипящие и пыхающие паром, совсем как… драконы. И Эрика, как он заметил, тоже обрадовалась. Впрочем, она и без того просто-таки лучилась от удовольствия в предвкушении прогулки. Радость ее затмевала даже сильнейшее смущение от того, что впервые в жизни ей предстояло отправиться на прогулку в обществе мужчины — и без сопровождения брата. Пану Иохану только теперь пришло в голову, что она ведь до сих пор считает его женихом. Никто ведь не сообщал ей о расторжении помолвки: герцог решил повременить с этим, надеясь, что все вернется на круги своя и сестра выйдет замуж за человека, которого он для нее выбрал.