Ричард Ловетт: Фантомное чувство (сборник)

Но все же в манере поведения этого уравнивателя, в его отношении ко мне было нечто вызывающее на откровенность. И я, к собственной досаде, вдруг обнаружил, что усердно киваю.

«Согласен, сэр. Знаю, это неправильно, но я столько тренировался, что… что вроде бы не помешает посмотреть, каким станет мое тело».

«Я так и думал. Однако не надейся. Если ты станешь бегуном, тело и разум будут распределены по разным учебным заведениям. И нет гарантии, что либо ты, либо твое тело когда-нибудь закончите это самое заведение и получите профессию».

Это мне, разумеется, было известно. Однако каким бы окончательным ни казался выбор перед первым уравниванием, всегда есть шанс не выдержать испытаний. Люди и тела, не прошедшие отбор и не получившие высокой оценки, становятся заводскими рабочими и продавцами. Иногда я завидую им, хотя бы потому, что их уравнивают, только если грядет повышение в должности. Но я испытываю подобные чувства постоянно — во время бешеного вращения огней, когда мое сознание борется за контроль над очередным новым телом.

В четырнадцать лет все это казалось таким далеким…

«Ты все еще хочешь быть бегуном?» — спросил уравниватель.

«Да, сэр. Это все, о чем я мечтаю с тех пор, как помню себя».

«Но ты понимаешь, что случится, если твое желание исполнится? Ты необыкновенно азартен, обладаешь поистине боевым духом. И чтобы уравновесить это, тебя всегда будут наделять неполноценным телом. Бегать будет не так легко, как сейчас».

«Знаю, сэр. Ничего, все в порядке. Я верю в Уравнивание».

Уравниватель снова замолчал и, хотя по-прежнему смотрел на меня, мыслями явно был далеко. Я попробовал скрыть неловкость, воскрешая в памяти узор на ковре. Возникло неприятное ощущение: он читает в моей душе, вытаскивая на свет Божий секреты, которые я боялся открыть даже себе самому.

Когда уравниватель заговорил снова, мое сердце подпрыгнуло, но слова его были прямыми и откровенными.

«Вера в себя — хорошая штука, Андру. Что же, пусть так. Но на будущее… следи за тем, что говоришь, иначе попадешь в беду. А теперь убирайся. Жду тебя в День Уравнивания Спортсменов, то есть в будущем месяце».

Я смылся, благодаря его за решение, но искренне страдая от выговора.

— Я верю в Уравнивание, — твердил я себе. — Хочу верить. Разве этого недостаточно?

— …вот, выпейте-ка. Вы слишком резко встали. Все спортсмены чересчур самонадеянны… Вам нужна помощь?

Интересно, сколько я простоял перед зеркалом? Очевидно, слишком долго. К счастью, уравниватель не понял, в чем дело.

— Спасибо, — пробормотал я. — Наверное, вы правы, я излишне тороплю события, но, думаю, сейчас все в порядке… Скажите, где я теперь живу? Мне пора.

— Уверены? Впрочем, спортсмены — народ крепкий. Профессия, должно быть, обязывает. Это Ванкувер, Британская Колумбия. Добро пожаловать в Канаду, и тому подобное. Если любите свежий воздух, здесь его хоть отбавляй. Центр города — пешеходная зона с воздушными мостиками между зданиями, и все такое. Говорят, здесь сплошные дожди, но сам-то я никогда не суну носа на улицу. Предпочитаю оставаться дома. Кстати, о доме…

Он сверился со своими записями.

— …Арко-блок, 51С.

Я кивнул. Вообще-то, после каждого уравнивания мне приходится записывать подобные сведения, иначе я их просто забываю. Но сегодня моя память была сверхъестественно острой, словно я провел все эти годы, начиная с первого уравнивания, где-то между второй и третьей кружками пива и только сейчас трезвею. В принципе, я давно понял, что острый ум складывается из двух понятий: «интеллект» и «способности». Поэтому уравнивание так хорошо срабатывает для докторов, адвокатов, художников — и уравнивателей. Если ваш интеллект куда выше, чем необходимо для избранной профессии, уравнивание притупляет его невеликими способностями. Если же вам достался, мягко говоря, не первоклассный интеллект, уравнивание компенсирует его разнообразными способностями. Думаю, это имеет какое-то отношение к трансмиттерам [2] Механизм передачи между нервными клетками (Здесь и далее прим. перев.) и строению головного мозга, хотя я никогда не разбирался в биохимии.

Уравниватель продолжал выдавать информацию.

— Квартира номер 3702. Дверь открывается только на отпечаток вашего пальца. Не пытайтесь идти пешком — это около двух километров. В городе хорошо развита система скользящих дорожек с картами местности в каждом квартале. — И, положив руку мне на плечо, он добавил: — Бегайте в стае.