Огюст Вилье де Лиль-Адан - Избранное

Они жаждут сделать все, что в их силах, дабы эти баловни судьбы забыли свое «отечество»!

— Хм-м! Задача не из легких.

В самом деле, всяк любит землю, где на свет рожден, страну, где во младенчестве изведал заботу матери, где глаза, впервые увидев свет дневной, узрели в тот же миг вкруг колыбели глаза друзей и близких.

Да, некоторые впечатления детства неизгладимы.

Во всяком случае, если они примут французское подданство, то у нас появятся избиратели, которые будут требовать пересмотра своих конституционных прав, испуская павлиньи вопли:

— Аллах! Аллах! Инш-Аллах!

Таким образом парламентское большинство укрепит свои позиции. Левые уже утверждают, что подобный поворот событий станет лебединой песнью оппортунизма. Самое же удивительное будет то, что после некоторого количества громких процессов каждый из этих византийских господчиков сможет без труда обзавестись репутацией, которая посрамит славу Дон Жуана. Так-то вот и пишется История!

И на первых же порах — какой сногсшибательный успех! Опасаясь, что нынешней зимой не удастся удовлетворить всех заказчиц, штаб-лекарь ежевечерне шлет телеграммы в Азию, дабы встретить сезон во всеоружии.

Итак, канцлеры, приглашайте дам! Оформляйте заказы в «Агентстве Золотого Подсвечника»! И поскольку парламент это разрешает, пусть все кончится всеобщим ликованием!

Перевод А.Косс

В прошлом году лорд В *** возымел намерение подарить Зоологическому саду настоящего белого слона.

Причуды аристократа.

Лондон тогда как раз приобрел за большие деньги пыльно-серого слона в редких розовых пятнах, якобы почитавшегося в Индокитае священным; но святыня эта, по словам людей искушенных, была весьма сомнительного качества. По всей вероятности, говорили они, бирманский принц, который за миллион уступил слона предприимчивому Барнуму, просто набивал цену, изобразив продажу животного как святотатство… но, пожалуй, еще более вероятно, что знаменитый шарлатан наверняка многократно окупил бы свои истинные расходы, заплати ему Зоологический сад и вполовину меньше.

Действительно, почти повсюду в Юго-Восточной Азии толстокожее столь редкого вида провозглашено священным животным, отчего оно ценится необычайно дорого, но касается это не всех слонов, а исключительно слонов-альбиносов, являющих собою совершенное подобие девственно-белой ходячей «снежной горы»; слонам же неопределенной окраски или с изъянами в виде пятен на коже поклоняются лишь из какого-то непостижимого, а может быть, и вовсе пустого суеверия.

Итак, лорд В ***, движимый чувством национальной гордости, задался целью раз и навсегда решить проблему слонов в Соединенном Королевстве, обогатив последнее (но уже безусловно) настоящим высокорожденным животным, раздобыть которое, по общему мнению, было совершенно невозможно.

К этой мысли лорда В *** подтолкнул поведанный ему под большим секретом случай из жизни одного его друга, любителя дальних странствий. Сей отважный путешественник провел долгие годы в глуши тех таинственных лесов, которые питаются водами Иравади, этого бирманского Нила, мутно-желтого у истоков. И вот, рассказывал друг лорда В ***, когда, углубившись в лесные чащи, он исследовал затерянные там города, мертвые руины храмов, реки, солнечные долины Маннипура, в одну прекрасную ночь он увидел, как на озаренную лунным светом поляну неподалеку от древнего святилища вышел мистический белый слон, чья белизна сливалась с лунным сиянием; у него на спине восседал, протяжно бормоча молитвы, жрец-махут… На специальной карте на двадцать втором градусе северной широты был отмечен далекий город, в окрестностях которого путешественнику довелось наблюдать эту необычную картину.

Как известно, в Бирме все слоны — и прирученные, и дикие — считаются собственностью императора и подлежат реквизиции в военное время. По обычаю, и обычай незыблем, монарх владеет слоном идеальной белизны, которому он предоставляет дворец, охрану и доход от какого-нибудь территориального округа для содержания дворца и прислуги. Религиозный устав запрещает выпускать за пределы страны хотя бы одну из трех-четырех особей, в которых от века воплощается феномен белого слона, ибо в буддистском предании предсказано, что империи придет конец, если белого слона увидят на своей земле другие народы. (Кровавая Сиамская война два столетия тому назад разразилась только потому, что король Сиама, владевший одним из этих фантастических животных, отказывался уступить его бирманцам.) Последние завоевания англичан — до недавнего времени, перед тем как занять Мандолай, они долго и упорно стягивали войска к болотам округа Ассам — были бы немедленно поставлены под угрозу, если бы кто-то из чиновников, взимающих дань, вздумал посягнуть на «снежную гору»: по всей Бирме вспыхнули бы религиозные мятежи, неутихающие и беспощадные. Что касается частных лиц, дерзких чужестранцев, застигнутых при попытке похитить священного слона, то никакое вмешательство не спасло бы их от самой мучительной и медленной казни.