Урсула Ле Гуин - Гончарный круг неба

Центральные районы города были погружены во мрак из-за неполадок в энергоснабжении, в других районах кое-где горели огни. В здании института больше никого не было. Целый день Хабер пытался отыскать Джорджа Орра. Когда это не удалось и дальнейшие поиски стали невозможны из-за паники и увеличивающихся разрушений, он пришел в институт. Идти пришлось пешком, и Хабер нервничал. Человек с его положением, чье время так дорого, не ходит пешком. Но батареи его машины сели, и он не мог ничего сделать. Толпы беженцев заполнили улицы. Хаберу пришлось идти против течения, глядя в их лица. Это действовало на него угнетающе. Он не любил толпу.

Но когда толпа рассеялась и он пошел один по обширным лужайкам и рощам парка, это оказалось куда хуже.

Хабер считал себя одиноким волком. Он никогда не хотел ни брака, ни близкой дружбы. Ему приходилось напряженно работать, когда другие спали, и он избегал затруднительных положений. Секс в его жизни сводился к знакомству на одну ночь с полупроститутками, иногда женщинами, иногда молодыми мужчинами. Он знал, в какие бары, кино или клубы можно зайти, чтобы найти желаемое. Он получал, что хотел, и тут же освобождался, прежде чем он или его партнер мог почувствовать потребность в новой встрече. Он ценил свою независимость, свою свободу.

Сейчас он впервые понял, как ужасно быть одному в равнодушном огромном парке.

Он торопился, почти бежал к институту, потому что ничего больше ему не оставалось. Он пришел туда, а там было пусто и тихо.

Мисс Кроч держала у себя в столе транзистор. Хабер достал его и включил, чтобы услышать последние новости, чтобы слышать человеческий голос.

Все, в чем он нуждался, тут было: постель, сандвичи, легкие напитки для работающих по ночам в лабораториях. Но он не был голоден. Его охватила какая-то апатия. Без особого интереса он слушал радио. Он остался один, и все потеряло для него свою реальность и прочность. Ему нужен был кто-то, с кем он мог бы говорить, кому мог бы рассказать, что он чувствует, когда видит, как все рушится. Ужас одиночества был так велик, что чуть не выгнал его из института к толпам людей. Но апатия оказалась сильнее страха. Он остался на месте. Ночь сгущалась.

Красноватый отблеск над вершиной Маунт-Худа то разгорался, то спадал. В юго-западной части города, невидимой из его кабинета, что-то сильно ударило. Скоро облака осветились отблесками пожаров, по-видимому, в той стороне. Хабер вышел в коридор, чтобы посмотреть все это, держа в руке приемник. По лестнице поднимались какие-то люди, он их не слышал и не узнавал.

— Доктор Хабер, — сказал один из них.

Это был Орр.

— Как раз вовремя, — едко сказал Хабер пациенту. — Где вас носило целый день! Входите!

Орр хромал, левая сторона лица у него распухла и половины передних зубов не хватало. Женщина, похоже, пострадала меньше, но казалась совершенно изможденной: глаза смотрели в одну точку, ноги подгибались. Хабер посадил ее на кушетку и громким голосом медика спросил:

— Она получила удар по голове?

— Нет. Просто очень долгий день, — ответил за нее Орр.

— Со мной все в порядке, — пробормотала женщина.

Она чуть вздрогнула. Орр осторожно снял с нее ужасно грязные туфли и заботливо укрыл ее верблюжьим одеялом. Доктор рассеянно подумал, что где-то ее уже видел.

— Пусть отдыхает. Идите сюда, умойтесь. Я целый день вас искал. Где вы были?

— На даче. Береговой хребет.

— Что с вашей ногой?

— Повредил во время аварии машины. Послушайте, они уже в городе?

— Если военные и знают что-то, то держат это в тайне. Они сообщили только, что, когда утром приземлились большие корабли, они тут же разбились на маленькие подвижные машины типа вертолетов и разлетелись. Теперь они рассеялись по всей западной половине штата. Передвигаются они не слишком быстро. Но если кого-нибудь из них сбили, то об этом ничего не известно.

— Мы видели одну машину.

Лицо Орра появилось из полотенца, украшенное багровым синяком, с которого он смыл кровь и грязь.

— Должно быть, это они и были. Маленькая серебристая штука пролетела примерно в тридцати футах над пастбищем вблизи Северных равнин. Подпрыгивает будто кузнечик. Выглядит непривычно. Как ведут себя чужаки, вступают ли в бой?

— Радио сообщает только о потерях среди гражданского населения. Выпейте кофе и поешьте, а потом у вас будет терапевтический сеанс посреди ада. Мы положим конец этой идиотской путанице, которую вы затеяли.

Хабер набрал в шприц пентопола и теперь всадил его в руку Орра — без предупреждения и извинения.