Наталья Берген - Лаборатория бога

В молчании Ми-и-ё-ё не было ничего неловко-сбивчивого, вряд ли в нем зрело осознание вины за неуместную беседу. Существо словно находилось в режиме гибернации. Глаза Ми-и-ё-ё были пустыми и мутными, навевающими мысли о безразличии, онемении и смерти. Было похоже, что она налаживает связь со струнами, чтобы сильнее в меня вгрызться.

И тут я не выдержал: внутри как будто натянули тетиву лука. Упругое движение в душе – и я бросился навстречу существу, оставаясь на месте, выбросил навстречу Ми-и-ё-ё немного жадного любопытства. Она вскинула глаза, в которых теперь что-то жило и плясало. Ярко-зеленая радужка и туманность-бабочка золотистого пигмента, словно нарисованная поверх изумрудного. Ми-и-ё-ё выглядела растерянной, как будто разряд недоумения мог встряхнуть и перемешать конструкты. Когда я привыкну к этим перевоплощениям?

Когда пойму, где мое воображение, а где фокусы существа?

– Я еще не готов.

В глазах Ми-и-ё-ё блеснуло… торжество?

***

«Мыслю – следовательно существую», – вот же сомнительный вывод. По крайней мере, если пытаться сделать его здесь. Лежа в кровати, я пытался представить, где я, а где это место. Где я, а где навязанные конструкты Ми-и-ё-ё. Может быть, я уже мертв, и только часть сознания, застрявшая в паутине вечности, проигрывает этот бессмысленный фильм?

Здесь отпала необходимость раздеваться, лезть под одеяло, стирать одежду, чистить зубы. Я был сытым, чистым и на удивление пустым.

Смогу ли я растормошить… хоть что-то?

Я закрыл глаза и стал вспоминать моменты нашей последней с Ритой близости.

Несколько мгновений тело холодил ласковый шелк ее ночнушки. Я лежал на кровати и читал, а Рита прижалась ко мне щекой и щелкнула по носу, спугнув серьезность. Я посмотрел на нее.

Сейчас, когда жена смыла макияж, легко проступают веснушки. Без штукатурки с подводкой она кажется более хрупкой и нежной. Я целую Риту и жадно сжимаю руку на талии под струящимся шелком. Она что-то шепчет и задевает ногой книжку. Та летит на пол. Я встаю с кровати, поднимаю книжку, кладу ее на туалетный столик, а Рита за это время успевает залезть под одеяло. Оказавшись там же, я прижимаю жену к себе. И тут… прохлада шелка смешивается с прохладой тела. Охватывает гулкое ощущение – Рита хрустнула в моих руках, переломилась, как сухой багет. Мне хочется отстраниться, но страх скручивает по рукам и ногам. Голова Риты безвольно опускается мне на грудь, и легко в нее толкается. Хочется оставить Риту, откинуть одеяло… Холодное, надтреснутое, мертвое… Навязчивая идея.

Легкое возбуждение сменилось тревогой. Я сел на кровати и оглядел комнату, пытаясь убедить себя, что все вокруг разряженное, скучное. Комната не могла чиркнуть по моим ассоциациям, заставляя их пылать виной и догорать. Здесь больше никого нет.

И все-таки они могла.

Она чиркнула по спичке моего терпения резко, даже с каким-то остервенением. Я дернул рукой, желая откинуть одеяло. Нелепое движение невротика. Оно разозлило меня еще больше.

В кресле у туалетного столика сидела Ми-и-ё-ё. Она смотрела на меня стеклянными глазами. Лицо в вечернем свете походило на череп – тени подчеркивали впадины. Пустая бутылка с отбитым горлышком – подумал я тогда. Такая светло-зеленая бутылка из-под пива, у которой не до конца стерлась этикетка.

Уж не знаю, как у меня это получилось, но в голову одновременно пришли две мысли: «Какого черта ты здесь!» и «ты в точь такая же, как я только что представлял Риту».

Я поднялся с постели и сделал пару шагов к Ми-и-ё-ё. Существо – и да, это опять было «существо» – протянуло навстречу руку. Тогда нас разделяло всего несколько шагов. Поднятая рука напомнила о неуклюжести Ми-и-ё-ё в человеческом обличье. «Жалкое, какое же оно жалкое – только и может, что поднять руку и вздохнуть. И это существо заявляет, что создало мир? С его эволюцией, с его разборчивостью, с его многообразием и каверзностью? Маленький котенок, голодный до конструктов, как до материнского молока – вот оно кто!»

Жалость всегда шла рука об руку с яростью. Стоит пожалеть – без солидарности и надрывно – и ты находишь объект, на который кидается твоя голодная злость.

Я бросился к Ми-и-ё-ё, словно падальщик, желающий урвать кусочек плоти. Схватил за руку и насильно опустил ее. А потом затряс Ми-и-ё-ё за плечи.

– Никакой ты не бог… И не Рита, совсем не Рита. Черта с два! – я занес руку для удара.

– Ты мертвая, мертвая, – рука дернулась и застыла в паре сантиметров от щеки Ми-и-ё-ё. – Ну, читай мои мысли! Чувствуй ее… Может тогда станешь хоть каплю похожей?