Наталья Берген - Лаборатория бога

– Кажется, я безнадежен.

Ми-и-ё-ё опять вздохнула.

– Ты знаешь, что люди не только вздыхают от разочарования? Можно для разнообразия охнуть и закатить глаза.

Сгусток, она же Ми-и-ё-ё, она же моя загадочная хозяйка, не ответила.

– Ладно, ты старалась. Теперь моя очередь. Как мне рассказать о людях? Мы же не ходим по грешной земле, думая о людях каким-то одним исключительным образом. Слишком много открытий и информации в последнее время. Нейрофизиология, генетика, социальная психология.. Кто-то считает человека белым листом, другие утверждают, что все уже записано заранее.

– Я неплохо вижу вас со стороны частиц многовариантности, генов, гормонов, нервных импульсов. Более того, я сама довольно точно предвидела, как именно все будет развиваться-расплетаться. Но есть что-то еще. Оно заставляет вас любить одних людей и ненавидеть других. Выбирать машины определенного цвета и любоваться на заснеженные вершины. Это что-то заставляет вас останавливаться на середине пути и передумывать. Или рваться вперед с новой силой.

– Это что-то действительно есть? Я хочу сказать… чем я отличаюсь от другого человека?

– Вопрос к тебе, – уклонилась Ми-и-ё-ё.

– Что же? Гены, воспитание? Протоптанные опытом нейронные дорожки? Динамические стереотипы? Откуда мне знать больше, чем знает бог?

Ми-и-ё-ё просила не называть ее этим громким словом – «бог» – но так я лишь хотел подчеркнуть абсурдность просьбы.

– Я хочу поговорить о втором. Нужные гены активизируются на конкретных этапах развития зародыша. Я долгое время смотрела на воспитание подобным образом. У ребенка или котенка, разница есть существенная, но не во всем, на определенном этапе включается потребность в той или иной подпитке. И если она не включилась или подпитки не произошло – существо получается неполноценным. Для человека все усложняется социальной адаптацией. Переменных для успешной адаптации слишком много, и с течением прогресса они меняются. Ребенок с «эмоциональными ямами» в воспитании не может спокойно преодолеть свою инаковость…

– Инаковость? Хочешь сказать, этот ребенок похож на зародыша с зеркальным удвоением конечностей или вовсе без них? Этакий социальный урод или изгой?

– Нет, не так. Мне просто интересно плетение индивидуальности, плетение…

– Боишься, что такие, как я, создадут уродливые плетения, что испортят общую картину?

Ми-и-ё-ё поднялась с травы и протянула мне руку. Черные волосы чуть растрепались – челка сбилась на бок, а несколько прядей торчали из пучка. В груди екнуло – так, окруженная дружелюбным облачком хаоса, она больше напоминала Риту. Я опустил глаза, посмотрев на бледную худую руку существа. Отторжение вернулось. Внутри поселилась смутная тревога: словно эта рука может пройти сквозь кожу и разорвать плоть, выдрав остатки человеческого.

– Прогуляемся? Расскажешь о тех людях, что заставили тебя так думать. Думать, что ты уродливая петелька на полотне.

Ми-и-ё-ё будто не замечала мое замешательство – не убирала руки. Так и застыла с протянутой рукой, как статуя. Рита давно бы картинно закатила глаза и подпрыгнула на месте с нетерпения. Ее плечики бы трогательно дернулись.

Я протянул существу руку. По телу прошел озноб. Конечно, сей факт не ускользнул от Ми-и-ё-ё. Я поднялся с земли и сложил руки на груди, с опаской глядя на Ми-и-ё-ё.

– Какой ты видишь меня?

– Мертвой.

– Думаешь, случайно?

– Ты экспертная система или психолог?

– Вопрос на вопрос, – Ми-и-ё-ё нахмурилась. – надеюсь, ты видишь, что я нахмурилась? Задействовала свою depressor anguli oris.

– Можно уточнить? Когда ты изучала человеческие эмоции, ты копалась в мозгах биологов, анатомов? Патологоанатомов?

Ми-и-ё-ё чуть приподняла один уголок губы. Одарила улыбкой.

– Толкаешь разговор на другие рельсы.

– Ты хотела сказать «переводишь тему»?

– Извини, в синхронизации человеческого восприятия с базой конструктов сгустка есть свои загвоздки. Ведь я начала вчувствоваться и улавливать людские состояния, будучи сгустком. Тогда же уловила основные алгоритмы усвоения языка. И все же… я хочу знать, какой ты меня видишь. Это поможет выбрать первого человека, о котором ты расскажешь.

– Если ты о Рите…

– Да, о ней. Мы немного похожи, правда?

– Ни капли.

Слишком просто самопровозглашенный демиург поднимал болезненные темы. Была в этом какая-то противная мне механистичность: словно добраться до мыслей, до всей человеческой сути можно раскроив голову и полюбовавшись на уродливые переплетения сосудов и нервов. Щупальца прозорливости сгустка орудовали у меня в душе, вызывая тошноту и желание ускользнуть из поля зрения Ми-и-ё-ё.