Борис Штерн - Феникс сапиенс

23 января 2236 года. Вчера съездили на Нил, глядели, как завороженные. Тим с Гошей требуют построить плот и покататься по порогам.

15 января 2237 года. Десятилетняя годовщина. Роб Прист сделал грустное заявление: он вещает в последний раз. Проблемы с сердцем — он еле поднялся на эти четыреста метров. Раз уж вполз, будет вести передачи еще дней десять, а потом удалится на покой в свой Вермонт и будет любоваться зеленью и облаками из кресла-качалки. Вместо него обзоры будет делать Чак Дармер. А в целом — обычная картина: осталось 155 радистов, в Вермонте численность общины держится на константе, в Израиле происходит медленная депопуляция, в большинстве поселений — тоже, наше племя остается исключением. В Нью-Йорке моросящий дождь и зеленая трава — на тротуарах, по краям проезжей части улиц, на карнизах, на капотах машин перед ветровыми стеклами — везде, куда ветер заметает пыль и семена. Газоны Центрального парка превратились в молодые пролески; пруды зарастают; собаки Нью-Йорка, мощные и хорошо организованные, успешно держат оборону от пришлых волков, впрочем, они приняли двух одиноких волчиц, что заметил и снял Митч Багельман.

8 декабря 2237 года. У Алены четвертый ребенок, мальчик. Нас шестнадцать.

7 июня 2238 года. В племени стремительно развивается извечная драма — любовный треугольник. Умо и Ола соперничают из-за Стива. От сестринской благостности не осталось и следа. Судя по заплаканному лицу Олы, кажется, Умо побеждает. Маша укоряет меня, что я посмеиваюсь над детской трагедией, говорит: вспомни себя. Ну да, вспомнил — тоже пережил нечто вроде трагедии, когда, слава богу, проиграл соперничество. Тоже посмеиваюсь над собой тогдашним и с ужасом представляю, что было бы, если…

15 августа 2238 года. Стив женился на Умо. В качестве свадебной процедуры сходили с ними по Сказочной тропе и велели минуту стоять вдвоем под водопадом. Ола, мрачнее тучи, осталась пасти кур. Брачную церемонию под водопадом изобрел я, чем горжусь. Здесь сразу несколько смыслов: холодный душ, испытание (струя мощная и пульсирующая), взаимоподдержка: выстоять в одиночку очень трудно.

1 февраля 2239 года. Умо беременна. Наконец родится первый ребенок племени, не являющийся нашим с Машей прямым потомком.

25 марта 2239 года. Ола тоже беременна. Никто не спрашивает от кого, потому что и так ясно. У Стива на лице следы претензий. Однако, наверное, оно и к лучшему. Полигамию в племени учреждать не будем — пустим дело на самотек.

20 октября 2239 года. Аксель подсадил меня на Баха (запомнил-таки имя, благо короткое). Оказывается, у Алены в ее захламленном электронном архиве есть Бах. Надеваю наушники и слушаю звездными ночами рокот Вселенной.

20 сентября 2240 года. Опять забросил дневник. За истекшее время Умо родила девочку, Ола — мальчика. Ола души не чает в ребенке, страдания улетели, словно пушинки на ветру, и забылись. Маюсь зубами. Тут уж ничего не сделаешь — Маша может помочь только обезболивающим. Зубы — проклятие нового неолита. А как обстояло дело с зубами в старом неолите?

16 марта 2241 года . Умер Роб Прист. Об этом сообщил Чак. Роб уже четыре года не появлялся в эфире, но регулярно передавал свои приветы и напутствия из своего кресла-качалки среди зелени под вермонтскими кучевыми облаками. Эти приветы грели душу, а его былые выступления вправляли мозги всему радиофицированному миру. На «Радио Нью-Йорка» остались отличные парни, но так, как Роб, они не умеют. А может быть, мне попытаться сказать людям что-то теплое и полезное? Мне ведь есть, что сказать. Записать обращение и перекинуть его Чаку — пускай дадут в эфир, если сочтут нужным. А сейчас надо сказать пару слов про Роба, пусть Игорь запишет и перекинет.

15 января 2242 года. Чак пустил в эфир мою речь, приуроченную к пятнадцатой годовщине. Я сказал, что наше сидение по углам обязательно кончится — может быть, через три, а может быть, и через тридцать поколений. Скорее через тридцать, но для нас это не имеет значения, поскольку мы все равно не доживем. Имеет значение то, что потомки когда-нибудь вылезут из углов и объединятся — когда и как, полностью зависит от нас, ныне живущих. Сейчас, пока наш иммунитет ни к черту из-за двух веков комфортной бездарной жизни, мы должны сидеть, не высовываясь, иначе перезаражаем друг друга — обменяться инфекциями легко, антителами — нет. Но за несколько поколений жизни в естественных условиях иммунитет восстановится, поверьте! Поэтому давайте работать на будущие поколения, давайте развиваться, насколько позволяют условия, давайте изо всех сил беречь наши радиостанции и источники энергии — нам ведь важно ощущать, что мы не одни в этом мире. Ну и так далее — я попытался воодушевить людей, а если где-то приукрасил перспективы, меня простят.