Борис Штерн - Феникс сапиенс

Флора, фауна, топография, гидрография, климат и состояние артефактов в описываемых местах в описываемые времена продуманы, но не претендуют на научную достоверность. В частности, подразумеваемый сдвиг траектории атлантических циклонов в период оледенения является фантастическим допущением.

Автор благодарен своим рецензентам-волонтерам: Александру Маркову (эволюционная биология, антропология), Алексею Екайкину (гляциология, климат) и Алексею Оскольскому (тропическая флора, определение видов растений).

Большая бесконечная река не спеша несла плот с девятью человеческими существами куда-то в неведомые края. Мир был гостеприимен, чист и свеж: зеленые острова, песчаные пляжи и косы, фрукты, рыба, птицы и звери, с изумлением глядящие с береговых обрывов на странное сооружение на воде с невиданными смуглыми существами без шерсти и перьев. И ни одного человека вокруг! Ни малейшего признака человека: ни запаха дыма, ни отпечатка ступни, ни следов стоянки на берегу. Весь разворачивающийся в своей красе мир принадлежал им, девятерым: отцу, матери, сыну, дочке, другу отца, невесте сына, приемышу и двум малышкам.

Никто из девятерых не знал, куда ведет река, где она заканчивается. А может, и нигде не заканчивается, и они будут плыть по ней всю жизнь? Зато все, кроме малышек, знали, откуда они плывут, и понимали зачем. Горстка людей бежала из своего племени под названием крацз (в переводе «мы»), затерянного в долине среди горного массива, похожего по очертаниям на клешню рака. Видимо, далекие-далекие предки выбрали эту долину в объятиях горной клешни для защиты от внешнего мира — кто его знает, какие угрозы он несет?!

Собственно, никто в мире не знал, что их племя называется именно так, и никто больше не говорил на их непередаваемом языке. Да и где были другие племена?! Единственное известное им племя называлось чхудз, что означало «они» и одновременно «враги» — эти два понятия на языке крацз передавались одним словом. Они — то есть враги — жили на равнине за высоким горным кряжем, образующим восточную часть «клешни» у восточного подножия соседних гор.

Перебраться через кряж не так просто — в горах, перехватывающих влагу облаков, рос густой труднопроходимый лес. Казалось бы, можно обойти горы, идя саванной на северо-запад, обогнуть кряж и идти на юго-восток, но обход в несколько раз длиннее, и, главное, на том пути вражеские пастухи обнаруживали отряд на дальних подступах и успевали предупредить соплеменников. И все равно не часто, но с удручающей регулярностью оба племени совершали набеги друг на друга — с жертвами с обеих сторон, с добычей в виде скота и маленьких девочек. Подросших девочек и девушек не брали — они не годились ни в жены, ни в наложницы, поскольку на всю жизнь оставались врагами — ненависть к племени крацз, пропитавшую их до мозга костей, не удавалось ни вышибить палками, ни утихомирить лаской.

Рождаемость в обоих племенах была высокой, детская смертность умеренной, но взаимные набеги стабилизировали численность племен на уровне двух-трех сотен человек. Так было испокон веков — предания не доносили ни малейших намеков на иную жизнь. Если исключить хронику набегов, то истории племени крацз не существовало. Разве что в легендах о могущественных духах предков происходили какие-то события, служившие предметом гордости ныне живущих: славные битвы, великие победы и прочие вехи.

Коллективное бегство из племени произошло, вероятно, впервые. Во всяком случае, предания не сообщали ни о чем похожем. Страх перед неизвестными далями оберегал племя от побегов, этот страх из поколения в поколение воспитывался колдунами и укреплялся легендами. Предания гласили о страшных опасностях, таящихся за горами, — о чудовищах, злых духах и смертельных напастях. А о самой страшной и о самой загадочной беде повествовала легенда про курзыц. Дескать, за горами существует нечто жуткое, хоть и неодушевленное, но такое, что не может быть сотворено ни природой, ни человеком, ни духами предков. Оно может появляться в разных местах и принимать разные формы, потому его нельзя описать словами. Но каждый, кому выпало несчастье его увидеть, сразу понимает: курзыц! После встречи с курзыцом человек становится одержимым, пропащим, обуреваем бесовским смятением, и в конце концов, чтобы прекратить мучения бедолаги, соплеменникам приходится забивать его камнями.