Наталия Оленева - Замужество Ингрид Л.

— Ольга, скажи, это будет удобно, если я вылезу сейчас?

— Хорошо, только надо позвать инструктора.

— Позови, если так полагается.

До родов Ольга не видела своего ребенка — инструктор сказала, что исследование может быть вредно для плода. Не Зигфрид выглядел вполне прилично — коричневый, с темными волосами гуманоид, гибкий, как змея.

— Я не доставил тебе неприятностей? Старался быть осторожен, но ты же знаешь, у меня нет опыта.

У Не Зигфрида был хороший слух, но видеть он начал только через несколько дней. Наташе Л. он понравился, Ингрид тоже. Самому ему нравилось решительно все, он был спокоен и дружелюбен.

Несколько телеканалов включили его в десятку лучших младенцев недели. В интервью «Лучшим новостям дня» он сказал, что в дальнейшем хотел бы переселиться на другие планеты. Ольга могла им гордиться.

Дитрих Л. изрядно потратился на обстановку своей квартиры — как и полагалось государственному служащему, он был человеком творческим. Срезы натуральных почв, упакованные в герметичные стеклянные кирпичики, покрывали всю поверхность стен. Ингрид с детства восхищалась его вкусом.

— Дитрих, я пришла поговорить с тобой. Мне нужен твой совет.

— По какому вопросу?

— Скажи, почему ты женился на Наташе?

— А отчего ты не спросишь ее?

— Я знаю, отчего она вышла за тебя замуж, я спрашивала ее. Но почему ты женился на ней?

— Она была интересной личностью. Наши интересы совпадали. Ну, и половая потребность. Почему ты спрашиваешь? Ты говорила, что нуждаешься в моей консультации.

— Что ты думаешь о браках с гуманоидно несовместимыми?

— Теперь это разрешено. Прогноз обычно неблагоприятный.

— Почему?

— Ты должна сама понимать это. Взаимное понимание затруднено. Это препятствует демократическому развитию отношений. Интересы одной из сторон, таким образом, могут быть ущемлены.

— А демократическое развитие отношений так необходимо?

— Наше общество основано на этом. Демократия присуща разумным существам от природы, это аксиома. Исключение — это болезнь, это проблема психологов, психиатров, этих… цветотерапевтов, в конце концов. Преступление против демократии — дело специалистов, Ингрид.

— Тогда почему разрешены браки с гуманоидно несовместимыми?

— Было бы недемократично препятствовать разумным существам осуществить свои желания демократическим путем, даже если это в какой-то степени противоречит их собственным интересам.

Ингрид помолчала. Ее отец включил телевизор.

— Хочешь посмотреть новости?

— Послушай, Дитрих… А тебе никогда не хотелось жить вместе с Наташей?

— Ты задаешь так много вопросов… Зачем мне жить с ней вместе? У каждого свой образ жизни, свои цели, интересы, способы самореализации. Совместная жизнь вела бы к конфликтам. О, Ингрид, ты заставляешь меня повторять прописные истины!

Ингрид посмотрела новости вместе с отцом. Потом ей показалось, что он устал. Разговор отчего-то утомил его.

— Я пойду.

— Хорошо, Ингрид… Послушай! Подожди, не уходи. Я хотел узнать…

Дитрих тяжело вздохнул.

— Ты сказала, что спрашивала у матери, почему она вышла за меня замуж.

— Да.

— Так почему она это сделала?

— Потому что ты был государственным служащим.

Транспорт 5674887 прибывал десятого октября. Утром Ингрид стояла на площадке лестницы. Она только что снова прослушала его последнее сообщение — звук, подобный шелесту листьев. Потом она набрала код переводчика и блокнот произнес:

— Ощущаю тревогу и — термин отсутствует — прогнозирую скорую встречу. Ваши индивидуальные характеристики существенно повлияли…

У терминала 311 не было никого — только таможенные механизмы. Ингрид была здесь впервые. Прежде, чем попасть сюда, она долго шла одна по пешеходной дорожке транспортной эстакады. А теперь оставалось подождать не более двадцати минут. Лента транспортера мерно двигалась, перевозя пустоту. У Ингрид похолодели руки. На другом конце терминала на поверхности ленты она заметила блестящий металлический предмет. Когда он подъехал ближе, оказалось, что это цилиндр белого металла, высотой около 30 сантиметров и примерно 20 сантиметров в диаметре. Транспортер остановился. Ингрид постояла немного и подошла ближе. Больше никто не показывался.

— Это он и есть, — вслух сказала она.

Ингрид коснулась рукой цилиндра. Он застрекотал — очень тихо и совсем непонятно. Она взяла цилиндр в руки, он был тяжелый. Она пошла с ним по пешеходной дорожке. Он тихо стрекотал и пищал.