Лев Долгопольский - Прошедшие лабиринт [СИ]

Дипломник Джерри, торопясь в тот день на важную игру с инженерным факультетом, поставил колбу на самый край конфорки и часть стенки сосуда оказалась холоднее, чем другие. На этой стенке и началось уже осаждение хлор-производной вещества, за которым гонялись химики мира. Спектрометр тоже не зарегистрировал осадка, ведь его объектив был сфокусирован на середину конфорки, а не на край. Эксперимент по многоступенчатому синтезу хлор-производной брейнорина повторялся еще много раз, но Джерри работал очень аккуратно, он всегда устанавливал колбу точно в центр, как требовал доктор Срид…

В конце концов Джерри честно заработал свой магистерский диплом и уехал за докторской степенью в Калифорнию, а грант, выделенный Сридхарачарье на «исследование возможностей синтеза гипотетического вещества под условным названием Брейнорин», истек. По завершении гранта доктор Срид представил факультету доклад с подробным доказательством невозможности получить брейнорин на современной стадии развития биохимии и заслужил благодарность коллег за высокий класс работы, энциклопедическую эрудицию и успехи в подготовке студентов.

Так получилось, что именно направление обхода помещений, выбранное охранником биохимического факультета Университета Небраски накануне круглого дня рождения мэра университетского городка, оказалось невольной, но главной причиной того, что первым, кто синтезировал неуловимый брейнорин, стал Сергей Петрович Меренков, ассистент физико-химической кафедры Подольского пищевого института, 29 лет, неженатый, бездетный, беспартийный, прописанный в городе Климовске Подольского района Московской области в квартире 24 на улице Щорса, 22.

Ни доктор Срид, ни его коллеги из Солт-Лейк-Сити и Парижа не знали, что у них есть четвертый конкурент, не знали, что Сергей Петрович в погоне за своей мечтой уже в который раз срывает сроки и рискует исключением из заочной аспирантуры. А мечтой его было первым получить заветный брейнорин.

Эта мечта поглотила его давно, с тех пор как он, еще зеленым дипломником химфака МГУ, заскочив в кабинет научного руководителя, увидел номер «Биокемикл Ревью», раскрытый на статье Сержа Терьена, парижского профессора. Терьен писал о предсказанном им веществе (он называл его брейнорином), которое, по теоретическим расчетам, должно было хорошо усваиваться корой головного мозга. Тем таинственным образованием, где по гипотезам нейрологов гнездятся память, ассоциативное мышление, интеллект — словом, то, что отличает биологический вид Homo sapiens от остального животного мира планеты. Брейнорин по Терьену мог быть получен как результат головоломного многоступенчатого химического синтеза десятка компонентов, каждый из которых был недорог, доступен, давно использовался в клинической практике, но именно их соединение давало бы возможность объединить и многократно взаимно усилить их полезные действия и блокировать неприятные побочные эффекты. Увы, конечные стадии синтеза требовали для оптимального протекания совершенно разных температур, а их промежуточные продукты были настолько неустойчивы, что, по мнению Терьена, это отодвигало создание брейнорина если и не навсегда, то очень надолго.

Сергей Петрович, а в те годы еще просто Сергей, не запомнил с ходу всех построений парижанина, тем более что дошедший наконец до своего кабинета профессор Коломийцев стал проходить с ним в последний раз процедуру защиты диплома и обрадовал новостью, что есть заявка на молодого специалиста его профиля из Подольска, и Меренков, если хочет, может принять ассистентское место. А если не хочет, пошутил профессор, то его все равно туда распределят, потому что жилья подольский институт не дает, а Меренков очень удобно живет неподалеку.

Так Меренков оказался на физико-химической кафедре ППИ и некоторое время жил спокойно, почти не вспоминая ни о Терьене, ни о предсказанном им брейнорине. Звонок зазвенел у него в голове ровно через два года: он только что поступил в заочную аспирантуру Менделеевки и, просматривая в ее библиотеке литературу по теме будущей диссертации (ах, как красиво и зазывно переливалось это слово: «диссертация», как сладко было предвкушать, что его будут называть «кандидат химических наук Меренков»), раскрыл «Эпплайд Биокемистри» как раз на странице, где прямо с самого верха на него смотрела фамилия Терьена. Перелистав четыре странички назад, Сергей оказался в начале статьи еще неизвестного тогда ему ученого из университета Небраски со звучной и, судя по всему, индийской фамилией Сридхарачарья. Сридхарачарья писал, что опасения профессора Терьена не совсем основательны, что существует способ провести в одном сосуде сразу две реакции — для этого надо точно выставить температуру, оптимальную для одной реакции, похолоднее, а вторую реакцию подстегнуть резонансным источником внешней энергии. Лучше всего, конечно, подошел бы ускоритель, но для лабораторной демонстрации вполне сойдет и лазер.

Читать дальше