Генри Олди - Один плюс один

Ромео (размышляя) . Анально? — банально.
Орально? — аморально.

Джульетта (мечтательно). Ах, если б виртуально!

Ромео (подводя итог). Жениться? — нереально…

На улице два киллера, Тибальд и Меркуцио,
спорят из-за заказа.

Испив безденежья фиал,
На книжном рынке я влачился,
И шеститомный сериал
На перепутье мне явился.
Моих ушей коснулся он,
И их наполнил денег звон:
И внял я евро колебанье,
И горний долларов полет,
Рублевый полунощный ход,
И южной гривны прозябанье.
И он к устам моим приник
И вырвал русский мой язык,
Литературный, яркий, стильный, —
И клизму мудрыя попсы
Мне под кровавыя усы
Вложил десницей меркантильной,
Кишечный распоров мне тракт,
Он массу трепетную вынул
И долгий фьючерсный контракт
В кишки отверстые водвинул.
Как труп, на рынке я лежал,
И сериал ко мне воззвал:
«Восстань, чувак, как в ж…пу ранен,
Духовный свет в сердца пролей,
И от столицы до окраин
Руби бабло с читателей!»

У попа была собака,
Поп ее любил —
Пес загрыз попа, однако,
Попадью, попенка, дьяка,
Трех гусей, хавронью, хряка…
Песик был большая бяка,
Ну а поп — дебил!

Шам-бала, Шам-бала, Шам-балалайка,
Шам-бала, Шам-бала, Шам-балала,
Ом-балалайка,
Хум-балалайка,
Шам-балалайка, Шам-балала!

Было, не было, не помню,
Комариный звон в ушах,
У реки сырая пойма
И лягушки в камышах.

Возле речки три овечки
Блеют блеклым тенорком,
Черту — в рыло, Богу — свечку,
Сострадания ни в ком.

Ты не вейся, желтый овод,
Над моею головой,
Был бы мертвый, был бы повод,
Только я пока живой,

Я живее всех животных,
И овец, и комарья,
И лягушек беззаботных —
Вот он, самый главный я,

Не разбит, не пьян, не пойман,
Царь, диктатор, падишах…
У реки сырая пойма
И лягушки в камышах.

Прошла любовь, увяли розы,
Окончен бал, идут дожди,
Читатель ждет стихов, не прозы,
Но для стихов нужны неврозы,
Поэт не должен бегать кроссы,
А значит — жди, приятель, жди…

О дурак, властитель дум,
Ты прекрасен, как Печорин,
Лоб твой низок, фрак твой черен,
Черенок могуч, как дуб!

О дурак, звезда небес,
Ты — законодатель моды!
Кто не с нами — дать им в морды,
Кто с апломбом — станет без.

О дурак, моя строка
Каждой неказистой буквой
Воспевает сук и бук твой!
Худо мне без дурака…

Прибегает по ночам страус,
Он трагичен, как Максим Рыльский,
Говорит: пойдем со мной, фрау,
По пустыням оба-два рыскать!

Сунем головы в песок,
Покумекаем часок.

Приползает по ночам полоз,
Он печален, как верблюд в Гоби,
Говорит: какая нам польза
От горба, когда весь мир сгорблен?

Нет у полоза горба,
Знать, поэзии — труба.

Приплывает по ночам шука
И тоскует до утра в ванной:
Где Геннадий, голосит, Жуков?
Где Коденко, плещет, Диана?

Я по-щучьи повелю
Выть цепному кобелю.

Прибегает по ночам кредо
(У поэтов этих кред — уйма)
И долдонит: обманул, предал,
Плохо кончил, умер и шмумер.

Я трагическим пою хором,
И белеет от тоски ворон.

Лунный свет над страною рассеян,
Вдалеке ни села, ни огня,
Я сейчас покидаю Расею,
Я спешу, извините меня!

Говорю вам, как старому другу,
Вас нисколько ни в чем не виня:
Мне — в Нью-Йорк, вам — к Полярному кругу…
Я спешу, извините меня!

Мы когда-нибудь встретимся снова,
Кто — копейкой, кто — центом звеня,
Я — проездом с Канар, вы — с Ростова…
Я спешу, извините меня!