Николай Грошев - Павший мир. Выжившие [СИ]

Он приблизился к останкам, стараясь не наступить ни на что, прошёл к скрюченной серой руке, окружённой кучей чёрных ошмётков, часть из которых, кажется, когда-то были человеческой головой. Он сел на корточки и стал внимательно смотреть на руку. Он почти уже согласился с самим собой, согласился с тем, что у него просто разыгралось воображение, но один из кусочков мяса дёрнулся и перекатился поближе к руке. За ним ещё один. А затем, рука распрямилась и, используя пальцы, словно этакие ноги, переползла на другое место.

Павел поднялся и стал медленно пятиться. К горлу подступала тошнота, волосы шевелились

Рука остановилась, снова скрючилась. А кусочки чёрного мяса подкатились к ней поближе и приросли к обрубку. Спустя мгновение, все чёрные и серые останки пришли в движение — на пару секунд, не более, потом замерли. Но за это время, почти каждый кусочек, успел срастись с другим таким же кусочком. Он двинулся прочь, в этот раз не испытывая никакого желания оглядываться.

— Что же тут творится? — Пробормотал он, ускоряя шаг.

Вскоре, на его пути повстречалось здание, ничем особым не выделявшееся из уже увиденных по пути сюда. Исключая надпись над входной дверью и три этажа, здание как здание. Стены отделаны серым металлопрофилем, вывеска с надписью — обычный кусок металла. Надпись старая, краска на ней выцвела. Казалось, её держат тут просто как дань традиции, как нечто бесполезное, как раритет приятный глазу и сердцу, тогда как назначение здания, люди понимают как-то иначе, по другим признакам. Может быть, на окнах раньше такие же надписи были, но сделанные, какой-нибудь особенно дорогой и функциональной объёмной краской. А может, и не было нужды как-то особо помечать это здание, может, все и так знали для чего оно.

«Полиция», гласила надпись на вывеске.

Двери нараспашку, внутри никого нет. По крайней мере, с улицы он никого не увидел.

Хотел пройти мимо, но вспомнил останки, которые срастались друг с другом и передумал. Он всё-таки вошёл внутрь. Может и зря, но это же не жилой дом, тут может оказаться какой-то пост местной власти, что-то, что может дать ответы или помочь ему как-то иначе.

Первое, самое большое помещение, ничем не удивило — столы, кабинеты, иногда бумажки на полу, в целом всё выглядит так, будто люди вышли на минутку и вот-вот вернутся. В этом городе, такая картина встречается не реже, чем буквально выпотрошенные дома.

А дальше, вглубь здания, всё уже не так радужно оказалось.

Стало очевидно, что ни ответов, ни помощи, здесь, ему точно не получить.

Он нашёл целые тела. Они успели подвергнуться разложению, некоторые раздуло, словно их изнутри воздухом накачали. Другие остались почти как живые, словно задремали прямо на ходу. Объединяло их всех два обстоятельства. Все они были серыми, с проступившими чёрными венами.

И все они лежали, сжимая в руках оружие, или же оно лежало рядом на полу.

А ещё там повсюду валялись стреляные гильзы и были дырки от пуль в стенах.

Кроме дырок от пуль, стены несли на себе и другие следы. Длинные, глубокие порезы, как будто от когтей. Он зачем-то посмотрел вверх и, отведя взгляд обратно вниз, перехватил оружие двумя руками — в потолке имелись те же следы. Дырки от пуль и порезы от когтей.

Он прошёл ещё несколько метров, отметил, что освещение осталось, но не электрическое — светились сами стены. Что это и почему, он не знал, да и не собирался выяснить. Павел решил покинуть здание, забитое подозрительными трупами, уже начавшими разлагаться, но, отчего-то, вскоре переставшими это делать. Он развернулся спиной к коридору, уводившему вглубь здания, и остановился на месте. Кто-то кашлял. Громко, надрывно. Кашель стих и зловещее, знакомое ему шипение донеслось с той же стороны. Спустя мгновение, он услышал голос.

— Пошёл ты на хуй! — Сказал тот голос. — Хер тебе тварь!

Новый приступ кашля и жуткий хрип скрыл слова — если что-то ещё и было сказано, он этого не услышал. Всё стихло. Ни слов, ни шорохов, словно ему показалось. Однако сомнительно.

Остаётся решить, что делать? Судя по всему, дальше по коридору, находятся двое. Один — человек, который может дать ему ответы на его вопросы. Второй — тоже человек, но, вероятнее всего, мёртвый. Впрочем, теперь слово «мёртвый», кажется, обретает новый оттенок. Мёртвый теперь, не всегда означает конец, финал жизни для живого существа. Что по другую сторону, что ждёт нас после смерти? Тот, кто хрипел внизу, знал точный и подробный ответ на этот вопрос. Только вряд ли он сможет кому-то рассказать о своих ощущениях — он уже не умеет говорить.