В Бирюк - Чума [СИ]

Викинги столетиями грабили всех, кого не попадя. Но хлеб растили сами. На «геройство», «честь», «благородство» блестяшек награбить можно. На «каждый день в рот положить» — нет.

«У местных хлеба нет» — было понятно сразу. «Кусочнику», может, и подадут. Нож к горлу — может, и мешок вывалится. Всё.

С этого можно жить. «Все так живут». В рамках доли от «естественного прироста».

Съел дольку — уменьшил «прирост».

Попаданец в Русь, пьянея от восторга при виде исполнения своей мечты — знамёнами, реющими над полками чудо-богатырей, созданных его трудами, возможно чуть протрезвеет, вспомнив продовольственный баланс этой эпохи.

«Из ничего — ничего и бывает. Ежели в одном месте чего присовокупится, то в другом — столько же убудет». Это — Ломоносов. Это — и про хлеб.

Каждый «богатырь» — «съедает младенца». Ежегодно. Нескольких. Потому что дети мрут. От болезней, от бескормицы. Потому что у их матерей нет молока. Потому что у их отцов нет хлеба для своих женщин. Потому что хлеб — товар. Который отбирает власть. Для решения своих задач. Например, для покупки сапог «чудо-богатырям» или серебряных решт на узду святорусского витязя.

«Естественный прирост» в Средневековье — дети. Долю хлеба у это «прироста» вы забрали. Для чего-то, что вы называете «прогрессом». Типа: потом будет — ну очень хорошо!

«Мы наш, мы новый мир построим».

«И наступит на земли царствие божие».

Допускаю такую возможность. Но мрут-то уже сейчас.

Понятно, что иначе как «на костях», никакого «светлого будущего» не сварганить. Но хоть польза какая-то для «неизбежно грядущего мира всеобщей радости и справедливости» есть?

Ваши сторонники с дубьём в руках кидаются грудью на пулемёты? — Примеры высочайшего духа павших укрепят души остальных. Да и врагу кое-какой ущерб может случиться.

Ваших противников укладывают в расстрельные рвы, скудельницы? — Врагов стало меньше, жить стало веселее.

Но чем же вам не по нраву гугукающая часть человечества?

Ваш прогресс — для них. А они дохнут. Так нафига…?! — Плевать, бабы новых нарожают?

Если вы не увеличили производство продовольствия, не нашли какой-то «фигурный кормящий болт», какой-то «непрерывный гейзер жрачки», не перебили большую часть «много кушающих» и «мало пашущих», то всякий ваш прогрессизм в форме «защитника отечества», «мудрого администратора», «искусного мастера» — умершие в деревнях младенцы. Потому что — хлеб. Его не хватает. Он и задаёт ограничение «естественного прироста».

В относительно сытой и благополучной Европе население с 12 по 17 век утроилось. «Естественно».

Меня такой темп не устраивал совершенно.

Повторю: проблема не в «производительных силах» с «научно-техническим». Порох или аммонал, дерижопли с паросратами — второстепенны. Герои в «титаново-молибденовых трусах» мрут от голода точно также, как и без.

Чтобы купить хлеб нужно, чтобы его хотели продать. Здесь таких почти нет — натуральное хозяйство. «Святая Русь» в отличие от Московской, России, раннего СССР — хлеб не продаёт.

Даже купив хлеб, его нужно доставить. Почти вся хлеботорговля замыкается в рамках волостей. Сто вёрст — уже много.

В голодный год Волжские булгары привезли хлеб в русские Поволжские города, пришёл немецкий корабль с хлебом в голодающий Новгород. Дальний привоз хлеба такая редкость, что отмечается летописцами.

Изобрести какие-то пище-заменители? Грибы, там, хлорелла на гидропонике, кашку из опилок, рыбные пруды, мясные тараканы, сахарная лебеда… Фигня. Народ это жрать не будет.

Не так. Народ это всё ест.

«Посею лебеду на берегу» — русская народная песня. Весёлая.

Кору грызут, бурьян пощипывают… «Пушной хлеб». В голодный год. В сытый от такой кормёжки — разбегутся.

— Не, Воевода. У тя, конечно, и тепло, и умн о , и богато. Но на столе — дерьмо всякое. Хлебушка вволю — не даёшь. Не…

«Всякое дело делается людьми».

Нет людей — нет дела. И прогресса — тоже.

Нет хлеба — нет людей. Вот этих, здешних. Ацтеков, к примеру, житом не удержишь. А здесь изволь рожь да пшеницу. Уже от ячменя с овсом носы воротят — конская еда.

Грабёж прокормить не мог, и мы почти сразу разбавили его торговлей. Сперва «по маленькой» — с соседями-эрзя, потом «по большому» — с Рязанью. Удача: редкое сочетание производственных и транспортных особенностей конкретного места.

Ставка была — само существование Всеволжска. Пришлось в Рязани князя… упокоить. Вместе со всем его семейством. Операция «Лишний реал». Я про это уже…