В Бирюк - Приступ [СИ]

— Не зубоскаль. В детинце две княжеских дружины. Сотни три. Не считая отроков, слуг и прочих. Бойцы… серьёзные. Пусть их боголюбовская дружина режет. Наше дело путь открыть. Первая команда идёт влево. К Лядским воротам. Берёт башню, открывает ворота. Приходят суздальские. Следом — наши с кипчаками, потом рязанцы с муромцами. Наши бьют в центр, к Софии, Живчик от ворот вправо, к Василёвским. И, коли пойдёт дело, дальше вдоль стены, к Золотым.

Это мы с Боголюбским обговаривали. Но как оно выйдет в реале…

— Треугольник: Лядские, Софийские, София — наш. Остальное… В детинец не лезть, на Михайлову гору, в Уздыхальницу… далеко. А вот Софию, вокруг неё… Ирининские дворец и монастырь… Если только смоленские прежде не подойдут.

Это не обговаривали. Хуже: заявить, что я собираюсь ограбить Святую Софию Киевскую… Загрызёт. Князь-страстотерпец не вытерпит, чтобы кто-то другой главный храм на «Святой Руси» ломанул. Но попробовать можно: я ж в консенсусе не участвовал, своей доли не получил. Так что, берём всё, до чего дотянемся. Потом, ежели что, «махнём не глядя».

— А чего брать-то?

— Злато-серебро, жемчуга-яхонты. Лошадей добрых. Церковную утварь.

— Храмы божии грабить?!

— Да. В городе шесть сотен церквей. На семь тысяч дворов. Хорошо столичные кушают, окормляют их густо. Обжираются словом божьим. 10–12 подворий на церковь. А по Руси приход — две сотни. Господь что велел? — Делиться. Вот они и поступят по-христиански. Поделятся. Подобру-поздорову. Или… как получится. Хорошо бы вынести всё: покровы, облачения, сосуды, утварь, книги, иконы… мощи святомучеников. Они должны быть в алтари вделаны, у нас нет, а без этого, говорят, не работает. Хорошо бы и попов с семействами.

— Киевских?! Куда их?!

— К Ионе в Муром на обучение. Мы церкви ставим, а там ни — окормления, ни поучения.

— Шесть сотен?! Да на кой нам столько? Только кормить долгогривых.

— Половина спрячется, половина половины — разбежится, половина той половины половины — дорогой помрёт. Да ещё и Иона уполовинит по непригодности. Сколько останется?

— Кто команды поведёт?

Чарджи внимательно рассматривает план города. Ему подробности последующего грабежа… малоинтересны. До того ещё дожить надо.

— Первую, к Лядским воротам — я. Вторую — к Софийским, ты.

Во как Чарджи с Охримом вскинулись! Начали разом говорить. Остановились, сверлят глазами друг друга. У Охрима последний глаз — огнём пылает. Но дисциплина взяла своё: уступил старшему по званию.

— К Лядским воротом пойду я. Или ты, Воевода, честью поделиться боишься? Так тебе её и так полно: что придумал, что проведёшь, что княжича на Софийских встретишь. Неужто тебе мало?

— Честью считаться? Об чём ты, Чарджи? Моя честь у меня внутри. Кто что сказал, подумал, так ли, эдак ли меня почестил да вычестил… мне — брёх собачий. И стыд мой — у меня внутри. Его ни с кем не поделить. Если первая команда ворота не возьмёт, то… лягут все.

Я внимательно осмотрел свой «военный совет». После шуточек по теме как не перепутать попа и попадью в темноте, моё «лягут все» как-то успокоило раздухарившуюся молодёжь.

— Если я к воротам иду, а там дело… не сделается, то я там и… Прежде тебя. Когда вас резать зачнут — мне уже не стыдно будет. «Мёртвые сраму не имут».

Что Чарджи, непривычно? Не честью меряться, а срамом. Мне чужого мёду не надобно, мне б своего дерьма не нахлебаться.

— Теперь ты, Охрим. Кончай няньку старую при дитяте малом из себя строить. Ивашко постарее тебя был. Но и он между мною и врагом не становился. Встанешь — заодно с ворогом посчитаю. Ты головой своей силён. Предусмотрительностью, вниманием. Надёжностью. Когда войско войдёт в город, ты займёшь ту усадьбу. Нам нужно место. Куда, если что, и отойти можно. Чтобы там всё было… чисто да крепко.

Ну вот, оба сидят красные, глаза в стол. Эдак они и подружатся. На почве моих выволочек.

— Салман и Любим. Ведёте людей через ворота следом за суздальскими. Вместе с кыпчаками Алу. Идёте… там видно будет, как бой пойдёт. Но, ежели иных команд нет, идёте прямо, до Софии.

Тут… это не было знание. Пост- или пред-. Не было расчёта или какой-то… тайной информации. Я просто смотрел на план города, крутил в голове обрывки мыслей — как оно может пойти.

Просто догадка.

— Княжеские гридни будут биться в детинце. В самом городе горожане, хоругви боярские… тонким блином размазаны. А вот городовой полк… Дворы их здесь, ниже Софии. Между Софийскими и Золотыми — главная улица. Сам полк… не знаю. Вернее всего — тут, на низу, у Золотых. Если смоленцы, которые против них стоят, промедлят, то городовой полк может ударить вверх, мимо Софии к детинцу. В тыл суздальским. Поэтому…