В Бирюк - Приступ [СИ]

Говорят о двух-трёх-четырёх днях яростного штурма. Чёт мне… снова.

Пехоту после рукопашного боя надо отводить на отдых на несколько дней. «Три дня на разграбление города» в средневековье — отсюда. «Победители» становятся неуправляемыми уже после одного дня штурма.

Долгая дорога по заснеженной степи позволяла сосредоточиться, вдумчиво покопаться на свалке. Первым всплыл: как Киев взяли.

Никоновская летопись:

«Пришедши и ставши около града Киева, и снимахуся полки, и бияхуся зело крепко. Окаянные же бояре Киевские Пётр Бориславич, и Нестор Жирославич, и Яков Дигеневич начаша крамолити, и тайно ссылаться с Мстиславом Андреевичем и со иными князями, како предати им град Киев».

Перечень «иных князей» — контрагентов изменников показателен: Благочестник, Попрыгунчик, Перепёлка. Два последних — местные, близкие, вышгородский и переяславльский. А вот почему Благочестник? Смоленские потьмушники в деле?

«… глаголюще:… вси приступайте к крепким местам града, сице и наши все гражане у крепких мест станут на бой противу вас, некрепки ж места нашим небрегом будут… И сице начаша ратницы от некрепких мест града отходити, и мало и худо ту воинства оствавиша. и все устремишася к крепким местам града. И тако и гражане на крепких местах града сташа противу их, некрепкие места града вси небрегоми были. Сицеже обезпечалившимся гражанам, ратнику кознь творяху, и тако внезапну насуну вси на некрепкое место, а князь великий Мстислав Изяславович избежа из града с братом своим ко граду Влодимиру вмале дружине, а княгиню его и сына его изымаша…»

Новгородцы изменили присяге, киевляне «изменой» призвали Жиздора. Странно ли, что предательство в Киеве и дальше распускается пышным цветом? «Град обречённый».

Становится понятным и «трёхдневный штурм». Осаждающие изображали приступ. Бегали туда-сюда с лестницами, валили во рвы мусор. Густо кидали стрелы с той и с другой стороны. Были и потери. Но собственно приступа, мечного боя, «пошла резня», «грудь в грудь» — не было. Только в конце, когда реально полезли на «некрепкие места»… Там-то малочисленную худую стражу посекли. Князья сбежали, организовать оборону в городе было некому. Уличные бои без общего руководства.

Ошибка насчёт побега Жиздора из Киева сперва привела в панику. После, уже подъезжая к Курску, сообразил, что принятый мною план покрывает все три варианта: до начала осады, во время неё, прорыв при штурме. Я там уже буду и при любом варианте попытаюсь «петушка цап-царап». Только важно знать через какие ворота, по какой дороге он драпанёт.

Вспоминая летописи, я всё больше склонялся к мысли, что в РИ Жиздор, увидев штурмующих в городе, просто собрал всех, кто рядом был и «рванул на выход». Конкретно — в Василёв. Ну и будем его там ловить вместе с «Бастиевой чадью». Подопру «чадь» стрелками да латниками, глядишь — и уделаем «призывного узурпатора».

Я не учёл «фактора попандопулы».

Попаданец одним своим присутствием меняет ход событий. Просто место в пространстве занимает. А уж если он ещё и разговаривает…

Жиздор в РИ следовал логике «Разгрома»: На прорыв!

Героически. Неумно. Гоже от безысходности. Но зачем себя туда загонять?

По уму: деблокирование.

Чуток «умности» привнеслось в этот эпизод от моей неграмотности.

Обсуждая с Гапой варианты событий, относясь с уважением к противнику, я предполагал действия его разумными и обоснованными.

Переуважал, переценил. Но Гапа, не сильно задумываясь о тактике, запомнила. Пересказала как возможный и желательный, для Воеводы, вариант Катерине. Та поделилась с Агнешкой Болеславовной, которой прислуживала в порядке зарабатывания «княжеской милости» монастырю.

Государыня уловила главное: идёт большое войско, будет штурм. Город удержать не удастся. Оставаться — можно потерять сына, мужа и себя. Бойцы, в забрызганных чужими мозгами доспехах, с выпученными, налитыми кровью глазами, временами даже своих от чужих не отличают. А уж просто бабу от Великой Княгини… какие-нибудь поганые кыпчаки, дикие жмудяне или озверевшие простые парни с Мурома…

Картинку из Радзивилловской летописи я не рисовал, но вскользь Гапе упомянул. «Будут лапать». Расцвеченный женскими страхами, типичными для военных действий этой эпохи, сюжет дошёл до Государыни.

Она поделилась идеей «деблокирования» с ближними. А они и сами уже…

С приходом северо-восточного войска в Вышгород уровень опасности становился очевиден для всех. Верхушка дружины, разумные «мужи вятшие» решили играть обычную эффективную тактическую игру: