Йен Уотсон - Блудницы Вавилона

— Алекс! А мне только что представили план, о существовании которого, полагаю, вам уже известно. — Гупта ухмыльнулся. — Не беспокойтесь. Господин Гибил уверил меня в вашей полной благонадежности. Назвал вас верным рабом. Столь же верным, как и Тикки. Более того, вы, оказывается, проявили горячее желание помочь в перемещении неких маленьких, но тяжелых предметов с одного места в другое. — Он побарабанил пальцами по ведру с водой. — Музи, конечно, покрепче, но ему не доверяют.

— Не доверяют? Так ведь Музи сопровождает их, Гибила и Фессанию, повсюду. Он же все видит!

— Видит, но его держат в полном неведении относительно главного. Наш доблестный охотник может перебрать лишнего и проболтаться. Полагаю, Фессания в свойственной ей деликатной манере указала свекру на данное обстоятельство, и Гибил с ней согласился. Ловкий трюк, не так ли? На тот случай, если у Музи появятся подозрения касательно ваших с ней отношений.

— Молчите!

— Если Музи что-то заподозрит и обратится к папочке, — сказал индиец, наблюдая за своим отражением в воде, — папочка устроит ему разнос. «Не глупи, сынок! Раб предан нам как собака. И твоя жена тоже».

— Может, для того все и задумано?

— Полагаете, что, почуяв золото, Гибил потеряет нюх на все остальное? Сомнительное предположение. Гибил ведь не проявлял к вам ни малейшего интереса.

— А потом у Фессании будет сильное оружие против Гибила. Она всегда может предъявить ему публичное обвинение в воровстве. И взять меня в свидетели.

— Чепуха. Обвинив Гибила, она навредит в первую очередь себе самой.

— Блеф, Гупта. Блеф.

— Кстати, раз уж мы об этом заговорили… Алекс, друг мой, вы так и не сказали, в чем суть плана. Пожалуйста, напомните мне основные детали.

— Думаете, я ничего не знаю и просто хочу выудить у вас информацию?

Гупта опустил палец в другое ведро.

— В этих водах рыбки нет, так что и удить — ха-ха — не стоит!

— Идея простая: украсть золото из погребальной пирамиды Гефестиона.

— Так оно и есть.

— Вы нужны для того, чтобы незаметно вынести слитки после того, как они остынут.

— Надев специальный костюм с прочными внутренними карманами. С дюжину ходок потребуется. Надо быть в форме! Рискованное предприятие, а? — Гупта хихикнул. — А если потом я махну волшебной палочкой и покажу Гибилу, что все дело затевалось ради обычных, покрытых позолотой кирпичей? Какой премилый урок на тему отваги и глупости. Тогда уж я наверняка прослыву если не багдадским, то вавилонским вором! После таких вот ударов часто и наступает внезапное просветление.

— Зачем вы так шутите? Хотите попугать меня?

— Может быть, я лишь забочусь о сохранении самоуважения.

— То есть на самом деле вы не хотите опускаться до воровства? Но готовы на это, потому как чувствуете, что Фессания приблизилась к достижению ясности?

— К достижению святости. Фессания — святая покровительница грешников.

— Эти люди, рабочие, они ведь заключенные, да, пап? Ты используешь принудительный труд?

Гибил кивнул.

— Какой ты молодец, что заметил.

Они стояли, наблюдая за тем, как продвигается строительство. Люди в набедренных повязках суетились, как муравьи, выкладывающие муравейник из кирпичей, которые носили из огромной бесформенной кучи. Люди двигались двумя цепочками в противоположных направлениях, не сходя с петляющей дорожки, проложенной от кучи к основанию будущей погребальной пирамиды. Тс, что шли в одну сторону, тащили кирпичи. Те, что в другую, возвращались с пустыми руками за новой порцией. Подобно муравьям, ориентирующимся на пахучие метки своих товарищей, потные рабочие, казалось, тоже не могли отступить от первоначального, пусть даже и не самым удачным образом проложенного маршрута. Приближаясь к груде кирпича, они протягивали руки, как насекомые протягивают усики.

Кирпичная основа пирамиды поднялась уже на три четверти проектной высоты, являя собой бесхитростное, но все же произведение искусства на фоне окружающего хаоса, представленного в первую очередь кучками кирпичей, хотя, надо признать, некоторое родовое сходство между творениями человеческого разума и стихийных сил природы все же существовало. Доставляемые ослами кирпичи сваливались в одну груду, а муравьи, разгребая ее, создавали геометрическую копию, ступенчатую и прямоугольную в основании: двести на сто локтей с отчетливо, как у зиккурата, выраженными уровнями.

Гибил и Музи сидели в одной колеснице, Фессания с Гуптой — во второй. Алекс-раб проделал путь до стройки пешком, ухватившись за вторую повозку, которая из-за плотности транспортного потока катилась, к счастью, довольно медленно.