Виктор Колупаев - Избранные произведения в одном томе

— Вы получите дополнительные известия… Мар.

— Премного благодарен.

Он ушел, а я сел за компьютер, но все мои попытки обосновать с его помощью сколь-нибудь убедительную версию нашего вторжения в Смолокуровку оканчивались полным провалом. Где она, эта деревня? Существует ли вообще? Какие, к черту! деревни, когда жить можно только в гдомах! В чем смысл подсказки Прова, давшего такой конкретный адрес, и зачем брать на себя вину большую, чем она была на самом деле?

Смолокуровка… Ни номера, ни аббревиатуры… Заповедник какой-то, да и только. Происхождение слова — русское. Что еще? Старина… Глушь… Темнота умственная… Дурман. Ага! Религия! Религия, конечно, христианская. Тут я вспомнил, что христианская братия, как, впрочем, и все другие религиозные братии, изъята из обращения по всей планете. Разве что в Смолокуровке…

В ходе моих мыслей появилось нечто проясняющееся. Определенно, там, в непостижимой сельской тиши, должны быть христиане. Догадка сразу расставила все по своим местам и, еще раз вникнув в детали, я без колебаний мог сказать: решение найдено.

Сделав несколько, почему-то крадущихся шагов к компьютеру, я задал программу и закрыл глаза. По сонному журчанию машины можно было судить, какая напряженная работа происходит в ее чреве. Минут через пять все стихло. Мой взгляд напряженно уставился в сероватую глубь экрана. И вот он, мгновенно налившись зеленью, отчего его цвет сгустился до ярко изумрудного, вдруг выстрелил горящими рубиновыми буквами:

ПОКЛОНЕНИЕ БОГУ ИСПОЛНЯЕТСЯ

(Статья 1535 хартии свобод)

Я и не знал о такой! С интересом прочитав коротенькую, в два абзаца статью, я узнал, что имею полное и неоспоримое право стать христианином после обряда крещения, разумеется, принятом в храме. А таковых на Земле не существует уже давно. Следовательно… Меня обожгла мысль о невероятно интересном путешествии, которое могло состояться по новому положению дела, оправдательного для нас по прошлым обстоятельствам и требующего завершения оных в настоящем. Я представил, какая каша заварится в верхах… но взад-пятки поворачивать не след. А что? Чем скорее начнут расхлебывать, тем лучше для нас. А ну как согласятся? «Крещается раб Божий, Мар…», а раб ни сном, ни духом. Совесть потом не замучает? Но крестили же младенцев в несознательном возрасте! А со временем, может быть, и уверую. Пути Господни неисповедимы.

О своем непреодолимом желании известил я ГЕОКОСОЛ кристально выверенным обращением по факсу следующего дня. А к вечеру итоги коллегиального совета космонавтов (слово «коллегиальный», в силу его очевидной необходимости, Пров еще сносил, однако понятие «совет» вызывало в нем нескрываемое раздражение) неплохо просуммировал сам Галактион (подумать только: не Солярион, а именно сам Галактион), холодно и грозно чеканя речь:

— С крещением, всем понятно, вздор, но де-юре вашу просьбу, СТР сто тридцать семь — сто тридцать семь, мы должны выполнить. В первый и последний раз. Подписывайте присланный вам документ, и только на таких условиях соглашение может состояться. Дополнительные инструкции получите у Орбитурала планетарной службы безопасности. Сопровождать вас будет СТР пятьдесят пять — четыреста восемьдесят четыре, с которым по возвращении — особый разговор.

Я подписал солидно оформленную бумагу, суть которой заключалась в том, что я обязуюсь:

1. Пребывать на территории анклава не более одних суток.

2. Избегать контактов с жителями, за исключением самых простых, типа: «как пройти?» и т. п.

3. Закрепить на своем теле несъемные датчики контроля.

Условия были достаточно жесткие, но в глубине души я и на это не надеялся. Хотелось повидаться с Провом, как бы между прочим сообщить ему, что я затеял, увидеть его удивление.

Но с Провом у меня связи не было.

— Симпосий открыт, — сказал людо-человек Александр Филиппович, — после того, как диалектик слегка выкричался и, вроде бы, поуспокоился. — Итак, что такое диалектика?

Каждый здесь знал точно, что такое диалектика, но знал также и то, что все другие предъявят свои ошибочные, бредовые, можно сказать, определения и будут отстаивать их до самого закрытия симпосия, если это удастся сделать.

Мегарцы заявили, что диалектика — это искусство спора, окружили столики с бутылками, кубками и ведрами и, как это ни странно, в самом споре больше не участвовали. Софисты определили диалектику как искусство представлять ложное и сомнительное за истинное, присоединились к мегарцам и лишь глубокомысленно поднимали вверх указательные пальцы в ответ на любое высказывание прочих диалектиков, показывая тем самым, что они правы и спорить тут не о чем.