Сергей Жемайтис - Багряная планета (журнальный вариант)

- Что-то вроде биоволн. Вы считаете, я несу ересь? Нет, постой, Христо, и ты, Антон, дайте мне изложить мою гипотезу. Все дело в том, что… - Он умолк, уставившись в угол столовой, на его лице застыла растерянная улыбка. И было от чего: там стоял… Арт.

«Как он попал сюда? Как он открыл броневую дверь, прошел через шлюз?» - было моей первой мыслью.

Антон глубоко вздохнул и протер глаза.

- Добрый вечер! - приветствовал Вашата. - Мы думали о вас, хотя и не рассчитывали увидеть вас на корабле. Пожалуйста, садитесь, - он встал, уступая свое место у столь. - прошу познакомиться. Меня звать Христо Вашата, нашего друга, с которым вы еще не знакомы, - Макс Зингер.

- Я здесь, чтобы слушать. Запоминать. Надо много понятий. Важная Миссия, - сказал Артаксеркс и, мгновение помедлив, добавил: - Обратная связь.

- Так это не он! - первым догадался Антон, - это его копия. - Он протянул руку - она прошла сквозь иллюзорного Артаксеркса.

- Копия, - подтвердил гость. - Больше говорите. Думайте. Мне необходимо знать все понятия.

Макс выключил обзорные локаторы, и наш гость исчез.

- Действительно - обратная связь, - сказал Вашата и снова включил радиоканал. Марсианин появился, но на этот раз в другом конце столовой, возле плиты.

- Мы выясняем технику вашего появления, - сказал Вашата, - извините. Для нас такой вид общения несколько необычен.

Артаксеркс ответил:

- Нельзя прерывать обратную связь. Нарушение контактов.

Придя в себя, Макс кинулся за съемочной камерой и, вернувшись, навел ее на изображение марсианина.

Вашата сказал:

- Какие же мы олухи! Ведь у нас есть специальные словари, которые десять лет разрабатывались космологами в расчете на встречу с представителями высшего разума.

И мы стали по очереди напичкивать гостя словарной премудростью. Тот торопил нас:

- Быстрей! Скорей! Еще скорей!

Когда первый словарь был прочитан, Арт сказал:

- Макс! Неси еще. Все неси. У тебя есть еще три словаря.

- Да, но один специальный, технический.

- Неси живо! Все!

Вскоре трое из нас, подгоняемые Арто, читали словари. Но даже такой темп показался ему слишком медленным, он придвинулся к столу и заставил Макса быстро перелистывать страницы, мгновенно считывая весь разворот листа, все запоминая, анализируя, сопоставляя в гигантском своем уме.

Когда вплоть до последнего слова все было прочитано, Арт сказал:

- Запас исчерпан. Словарей больше нет. Есть понятия в хранилище вашей памяти. По мере надобности буду извлекать. Теперь имею возможность сообщить звучание моего имени. Назвав себя, вы ждали того же от меня. Но тогда у меня не было шести фонем, обозначающих мое имя. Меня назвали мои создатели так… - последовала длинная певучая фраза. - Что значит Рожденный в день великой красной бури, в мгновенье умирающей надежды.

- Красивое, хотя и печальное имя, - сказал Вашата, - по нашим понятиям, длинноватое.

- Согласен. В нем звучит то, что вы называете - пессимизм. Имя, данное мне вами, короче, напоминает вам имена, близкие на Звезде надежды. Я буду носить ваше имя до поры возрождения. Вы утомлены. До завтра. Прощайте!

И хотя мы запротестовали, изображение Артаксеркса растаяло.

- Что вы на это скажете? - воскликнул Макс.

Вашата предусмотрительно выключил локаторы.

- Так лучше, - сказал он. - Все же, ребята, мы должны не только не говорить, но даже и не думать ничего лишнего. Он должен посвятить нас во что-то необыкновенное, раскрыть какую-то тайну, может быть, жизненно важную для Земли.

- Ты прав, Христо, как всегда прав. - Макс понизил голос до шепота и оглядел столовую. - Я до сих пор под впечатлением, нет, не от посещения Арта - от путешествия в оранжевых креслах. Отбросим в сторону технику эффекта соприсутствия… А не приходило ли вам в голову: психика марсиан та же или почти та же, что и у нас.

- Логично, - сказал Антон, - что-то подобное казалось и нам, когда мы летели над цветущими полями Марса.

- Ребята, достаточно на сегодня! - Христо нахмурил густые брови. - Ив, на вахту, остальные - спать.

Во время моей вахты, когда я по инструкции включил сторожевые локаторы, появился Арт, и я, подгоняемый его молчаливой сосредоточенностью, быстро перелистал ему «марсианские хроники» Брэдбери, спросив, нравится ли ему книга.

- Напоминает ранние записи Вечно идущих.

- Но все-таки нравится или н^т? - настаивал я.

На это он ответил, что у него нет чувства - «нравится», «не нравится». Все, что он воспринимает, служит ему только для выполнения его Миссии. И уклонился от ответа: что за Миссия.