Джош Малерман - Мэлори [litres]

– Да, – говорит она, – считаю.

– Вы рассказывали о слепой женщине, которая сошла с ума. Все время о ней думаете, да?

– Да…

– Понимаю.

Они какое-то время стоят, уставившись друг на друга. Изучают. У Рона уставшее лицо, в глазах страх. Еще приходит мысль: до нашествия Рон, наверное, был состоятельным человеком.

– Спасибо, что назвали меня красавицей, – улыбается Мэлори. – Я живу с двумя подростками. Мне давно не говорили ничего приятного.

Рон протягивает руку со стаканом, они чокаются.

– Выпьем за дружбу! – произносит Рон. – И за то, чтобы сохранить рассудок, как бы твари ни старались нас его лишить.

Они пьют.

Мэлори изумляется: как же много кругом хлама! Кучи всякой всячины громоздятся от пола до потолка. Радиоприемник. Детская кроватка. Коробки с проводами и инструментами. Одеяла и консервы. Банки с краской, старые журналы и канистры с бензином. Рон стоит рядом с раскладным садовым стулом. На нем спортивная куртка на молнии и шорты.

– Не скажу, что это дом моей мечты. Однако в сложившихся обстоятельствах… Вероятно, я неплохо устроился.

Рон усмехается. Мэлори не в силах выдавить из себя улыбку. Строка «Сэм и Мэри Волш» стоит у нее перед глазами.

Сэм и Мэри Волш.

Надо трогаться сейчас же! Иначе она опоздает, и свой последний вздох родители сделают без нее.

Рон указывает на бумаги.

– Фотографий нет?

В глазах страх. Паника. Того и гляди передумает…

– Нет. Я тоже опасалась фотографий. Здесь записи, диаграммы…

– И?..

– Много чего, Рон.

Рон кивает. Смотрит прямо в лицо.

– Почему мне так страшно?

Мэлори понимает его чувства. Вот уже десять лет она не испытывала подобного – близости с другим взрослым. Она тронута до слез. Однако не позволяет себе плакать.

Протягивает Рону бумаги.

– Верхний лист – про поезд, – говорит она.

Рон смотрит на пачку бумаг. Делает глоток виски.

– Что ж, от судьбы не уйдешь, – вздыхает он.

– Что? – не понимает Мэлори.

Рон улыбается.

– Сколько ни прячься от нового мира, он все равно тебя достанет. Рано или поздно.

Мэлори думает об утреннем госте. Рон щурится, читает. Изредка кивает.

– Да, по радио говорили – в штате запущен поезд. Ведущий (очевидно, единственный сотрудник радиостанции) говорил, что сам он в поезде не был.

– А что ведущий еще сказал?

– Что это небезопасно.

– Почему?

– Ума не приложу! Может быть, потому что у машиниста завязаны глаза?

Рон выжидающе улыбается. Ждет реакции. Мэлори не в состоянии оценить юмор.

Рон снова принимается за чтение.

– Да, Ленсинг. Хотя, если быть точным, Ист-Ленсинг. Это два разных города, вы в курсе?

– Да, знаю.

Ист-Ленсинг – университетский городок. Там расположен сельскохозяйственный университет.

– Как далеко мы от Ист-Ленсинга? – спрашивает Мэлори.

Рон не слышит.

– Весьма занятно, – бормочет он, склонившись над бумагами. – Наличие рельс якобы делает путешествие безопасным… Следуя этой логике, самое надежное средство передвижения в наше время – американские горки. Не махнуть ли нам в Сидар-Пойнт, Мэлори?

К счастью, Мэлори не приходится изображать улыбку. Рон снова погружается в чтение, не дожидаясь ее реакции.

– Сколько миль до Ист-Ленсинга? – повторяет она вопрос.

– Около тридцати. Разумеется, необходимо узнать поточней, прежде чем отправляться в путь.

У Мэлори земля уходит из-под ног. Она чувствует, как надежда, которая зародилась в ней и, несмотря ни на что, крепла, – теперь обращается в пыль.

– Тридцать… Нет, никак невозможно, – произносит она и уже поднимается, чтобы уйти.

Рон, наоборот, садится на стул.

– Да, тридцать миль – задача не из легких. Хотя однажды вы проплыли по реке двадцать. Уму непостижимо – каким образом.

– Черт возьми, – в отчаянии произносит Мэлори.

Ловит внимательный взгляд Рона. Он смотрит пытливо – ждет ее решения. Словно надеется стать свидетелем смелого поступка.

– До нашествия, – говорит он, – тридцать миль проходили часов за восемь. Из расчета миля за четверть часа.

– С открытыми глазами. И не сбиваясь с курса.

– Значит, теперь выйдет в два раза дольше. Или в три. Или еще больше. Я бы сказал – нужно дня три.

Мэлори задумчиво молчит.

– Не хочу вас расстраивать, – продолжает Рон, – только где гарантия, что поезд вообще появится? И как часто он ходит? И что там за люди? Кто, по-вашему, мог ввязаться в подобный проект?

От Рона исходит страх. Мэлори почти физически ощущает волны ужаса.