Владимир Обручев - Сочинения в трех томах. Том второй

Рабочие начали срубать лед со стенок, а Бубнов, изгибаясь между длинными сталактитами, полез к забою и вдруг отпрянул назад; он увидел впереди, на почве ледяного грота, как будто человеческие ноги, покрытые льдом.

— Это просто обрубки крепей! — успокоил себя Василий Михайлович и подвинулся дальше. Но за ногами показались туловище и голова; одна рука была прижата к груди, другая откинута в сторону. На земле действительно лежала ледяная статуя, мертвец, опрокинутый на спину и покрытый слоем льда в палец толщиной.

— Ой, да не Григорий ли Ефимович сюда забрался? — пробормотал штейгер, холодея от ужаса.

Сдавленным голосом он подозвал к себе рабочих.

Когда осторожно освободили от льда одну из ног обледенелого тела, оказалось, что это действительно нога человека, обутая в сапог. Стало ясно, что здесь имело место самоубийство или преступление. Штейгер послал одного из рабочих за казаком, в ожидании которого велел очистить выход из квершлага, а также расширить верхний штрек, чтобы можно было вынести мертвеца из его ледяного убежища.

Пока ходили за полицейской властью, Василий Михайлович обсуждал с рабочими, как мог попасть человек в эти выработки, ход в которые уже несколько лет был загроможден льдом. Один из рабочих, служивший на руднике дольше, чем штейгер, припомнил наконец, что верхний штрек за трещиной сброса имел выход на поверхность горы, который потом завалили, чтобы хищники не могли забираться в рудник. Но было возможно, что они когда-нибудь расчистили завал и открыли себе лазейку. Последняя, впрочем, в последние годы была уже бесполезна, потому что могла служить только для прохода в давно уже выработанную, самую верхнюю часть рудника, отделенную льдом от остальных выработок.

Отправились проверять это указание. В штреке за трещиной лед начал убывать и наконец исчез. Крепь оказалась сильно поломанной и подавленной, но впереди виднелся слабый отблеск дневного света. Один из рабочих пролез между поломанными стойками и нависшими глыбами и убедился, что выбраться на поверхность можно, хотя с большим трудом и риском.

Вместе с казаком на место происшествия явился и Репиков. Все приступили к осмотру обледеневшего мертвеца. Поднять его не было возможности: он слился в одну массу со льдом почвы. Пришлось осторожно отбивать ледяную корку с тела и подрубать лед снизу; вскоре освободили ноги, обутые в хорошие сапоги, по которым можно было узнать, что это не рабочий. В откинутой руке оказался револьвер.

— Очевидно, самоубийца! Я полагаю, что это Григорий Ефимович! — высказал Бубнов вслух свою первую догадку.

— Наверно, он, — подтвердил казак. — Ведь он исчез бесследно уже почти месяц.

— И оставил записку: «Теперь меня не найдете, не ищите!» — вспомнил штейгер.

— И не нашли бы никогда, если бы Василию Михайловичу не пришло в голову сюда забраться! — сказал Репиков. — Какое местечко выбрал себе! Так бы и остался в ледяной могиле до второго пришествия. Ведь еще несколько лет, и весь квершлаг заплыл бы льдом.

Постепенно освободили и туловище, одетое в рудничную брезентовую куртку, и прижатую к нему руку, на пальце которой был перстень с бирюзой, известный служащим, знавшим маркшейдера. Так как сомнений в личности мертвеца не было, то лицо не стали освобождать от льда, а отделили труп от почвы, чтобы вынести его из рудника.

Тихо теплились свечи в руках людей, обступивших неподвижное тело товарища, покончившего свою жизнь таким необычным образом. Сверху, сзади и с боков нависали ледяные массы молочно-белого цвета, с странными выпуклостями и натеками, отражавшими пламя свечей. Легко клубился пар от дыхания. На ледяном ложе лежал мертвец, лицо которого представляло страшную ледяную маску.

— Поднимайте! — сказал наконец Репиков, надевая шапку.

Тащить труп, тяжелый и твердый, как толстое бревно, было очень трудно; откинутая и застывшая рука мешала в узких проходах старых работ; по подъемам труп пришлось спускать на веревке. Вообще, бились не меньше часа, прежде чем вытащили его кратчайшим путем через шахту на земную поверхность, где ждала уже телега.

В больнице мертвеца оттаяли и убедились, что это действительно маркшейдер. В правом виске была рана, но в ледяной могиле труп совершенно сохранился; он лежал на больничной койке, словно заснувший спокойным сном после тяжелой рудничной работы. В руке, сжатой в кулак, на груди, оказалась записка.

«Если, паче чаяния, вы меня найдете и извлечете из ледяной могилы, которую я себе выбрал как место вечного упокоения, то прошу похоронить меня не на кладбище, а, как самоубийцу, в старом шурфе на вершине рудничной горы, откуда видны все окрестности, мои любимые синие горные дали. На кресте напишите: «Маркшейдер рудника «Убогого» Григорий Ефимович Кузьмин, 38 лет от роду, поставил последнюю точку 18 сентября 1908 г. Мертвые сраму не имут».