Сергей Соломин - Под стеклянным колпаком [Избранные сочинения. Т. I]

Невеселый вынул довольно большой плоский ящик, на крышке которого был укреплен медный круг с делениями и стрелкой, стоящей на поле.

Потом поставил на стол весы с нижним коромыслом, вроде лавочных.

Плоский ящик соединил длинными изолированными проволоками с лакированным сундучком, в котором повернул ручку.

— Ток пущен. Теперь, Оскар, положите сами ящик на чашку весов и уравновесьте гирями. Так! Переставьте стрелку на 45°. Что? Чашка с гирями перетянула? Уравновесьте вновь. Какая потеря веса?

— Вместо 12 ф. — только 9, 3 ф. потери.

— Передвиньте еще на 45°. Какая потеря?

— Еще три фунта. Ящик теперь весит всего 6 фунтов.

— Передвиньте сразу на 180°. Видите! Приходится снять все три. Ящик потерял весь свой вес. Поднимите его вверх. Выше: проволоки хватит. Отнимите теперь руки.

Оскар Дайбн громко вскрикнул от удивления. Ящик, ничем не поддерживаемый, висел в воздухе. Зрелище это почти пугало: до того противоречило оно обычным представлениям о весе тела. Даже пушинка, плавающая в воздухе, рано или поздно спустится на пол, а здесь легче всякой пушинки оказался 12-фунтовый ящик.

— Прицепите теперь к нижнему кольцу ящика 6-фунтовую гирю. Стрелка стоит на 180° — переведите ее на 270°. Поднимите ящик в воздух. Руки прочь! Видите, и гиря потеряла вес. Опустите ящик вновь на стол, переведите стрелку, ну, хоть на 10°.

Оскар Дайбн почувствовал, что ящик вырывается у него из рук. Он тихо и плавно поднялся вверх и остановился под самым потолком, натянув провода.

— Видите! Потеря веса перешла в подъемную силу… — захлебывающимся от волнения голосом произнес Невеселый.

Глаза его горели, как звезды, длинные, растрепанные волосы окружили голову, словно сиянием.

Он стал почти красивее, озаряемый внутренним огнем.

Опыты произвели на Дайбна сильное впечатление, которое он едва скрывал под маской хладнокровия.

— Как же вы думаете применить ваши изобретения к воздухоплаванию?

— Вы не догадываетесь? Да ведь стоит только поставить коллектор земного электричества на этот ящик — вот вам и воздушный корабль. Все, конечно, должно быть больших размеров. Сядьте сами сверху. Поворот рычага, и весь аппарат теряет вес. Еще поворот: аппарат поднимается вертикально в воздух.

— А поступательное движение?

— Ну, уж это пустяки! Приделайте спереди пропеллер. Сзади руль. И летите спокойно, как вы едете в автомобиле.

— Вы не составляли проекционных чертежей?

— Не только составил, но у меня разработаны все детали. Разработана и новая теория электричества, спроектированы и разные приборы, в которых применяется «мое электричество». Между прочим, я открыл особые силовые лучи. Если бы я располагал достаточными средствами…

Невеселый не договорил. Сильная рука прижала к его лицу носовой платок. Сладковатые, одуряющие пары проникли в ноздри и в рот. Сознание быстро его оставило…

Очнувшись лишь через несколько часов, Кондратий Невеселый долго не мог дать себе отчета в том, что случилось. Он встал с кресла, но сейчас же пошатнулся и едва не упал. Голова кружилась и отчаянно болела. Тошнота подступала к горлу…

Стало немного лучше. Заработал мозг, начали припоминаться все подробности свидания с Оскаром Дайбном…

Невеселый дико вскрикнул в предчувствии ужасной истины.

Да, все его аппараты-модели исчезли. Он бросился в спальню. Письменный стол был взломан. Бумаги разбросаны. Грабитель нашел и секретный ящик, где хранилась тайна.

Как сноп, упал Невеселый на пол и горько зарыдал. Работу всей его жизни, его драгоценное сокровище, его будущую славу похитил этот негодяй!

Невеселый пролежал в больнице около четырех месяцев. Врачи боялись за его рассудок. В горячечном бреду он говорил о воздушных кораблях и подводных лодках, о неисчерпаемой электромагнитной энергии, которую он заставил покорно служить себе. Он уверял, что может на далекое расстояние метнуть шаровую молнию, перед которой мелинитные снаряды — детские игрушки. Он брался посредством силовых лучей разрядить пистолет, находящийся в соседнем доме, взорвать мину на большом расстоянии.

— Я наведу прожектор на роту солдат, и все патроны выстрелят и ружья придут в негодность. Я могу взорвать с высоты 1.000 метров пороховые склады, арсеналы…

Возбуждение проходило. Невеселый начинал плакать; жаловался на судьбу надрывающим сердце голосом и поминал какую-то Розу.