Майкл Мэннинг - Доминирование Сэнтиров

Кассандра приземлилась рядом с ними, и подняла голову к небу. Мойра представила себе, что та, должно быть, выплёскивает свои ярость и боль в виде крика в небеса, но её крик всё же не мог пронзить окружавшую Мойру тишину. «У меня отказали уши», — осознала она. С чувством отстранённости она обратила магический взор внутрь, и обнаружила, что сила взрыва порвала ей обе барабанные перепонки.

Более крупная драконица двинулась вперёд, потянувшись, чтобы снять тело Грэйс с державшей её массивной балки, но Мойра подняла ладонь:

— «Стой. Она ещё жива. Её эйсар никуда не делся, а сердце ещё бьётся».

Сердце продолжало биться, но толстый кусок дерева пробил её грудь, разорвав лёгкое, несколько больших артерий, и нанеся невообразимый урон органам в её брюшной полости. Что хуже, взрыв сломал ей челюсть и оставил трещину на черепе. Было чудом том, что её нижняя челюсть всё ещё была на месте.

— «Они за это заплатят!» — заревела в её голове Кассандра. — «Этот город сгорит!»

— «Всему своё время», — согласилась Мойра, понимая чувства своей драконицы. Её сердце онемело, будто она забыла, как чувствовать. «Неужели так было с отцом, когда он видел, как его отец умирает у него на глазах?». Она всё ещё помнила выражение его лица, когда он рассказал ей о смерти её деда.

«Я мог бы спасти его, но я не мог сделать всё сразу. Я был один, и несмотря на все мои силы, я был беспомощен остановить кровь, вытащить стрелу, поддерживать его сердце, и исправить повреждения мышц. Я мог лишь облегчить ему уход», — сказал ей тогда отец.

В ней оформилось решение, некая решимость, выходившая за рамки сознательной мысли. Не зная полностью, что она собиралась делать, Мойра шагнула вперёд, пройдя, пока не оказалась достаточно близко, чтобы протянуть руку, и коснуться висевшего над её головой хвоста Грэйс. Сердце всё ещё билось, хотя уже начало замедляться, и ритм его начал сбиваться. Игнорируя боль в своём черепе, она потянулась своим эйсаром, и использовала его, чтобы поддержать не справлявшееся сердце Грэйс.

— «Поделись со мной силой», — сказала она Кассандре.

В неё стремительно влился поток эйсара, посылая по Мойре волны боли. Она всё ещё не оправилась от отката после разрушения её щита.

— « Использовать твою силу сейчас неразумно ». — Это предупреждение пришло от её другого «я», её заклинательной двойницы, всё ещё обитавшей в уголке её разума.

— «Мне плевать», — ответила Мойра. — «Помоги мне».

— « Как? »

Молодая волшебница показала ей видение, принимавшее форму у неё в сознании, и её заклинательная двойница согласно кивнула:

— « Как пожелаешь ».

Мойра начала вливать эйсар в своё другое «я», и снова ощутила странное удивление, когда её разум начал дробиться. Только ощущение было не как от разрушения, или уменьшения — это было чувство роста. Её другая личность раздулась от силы, которую ей давала Мойра, и когда она разделилась на несколько новых копий, Мойра ощутила, что становится ещё больше.

Агония в её черепе становилась всё интенсивнее, пока она направляла эйсар Кассандры в свои копии в виде заклинательных разумов, но она заставляла себя продолжать это делать. Ей нужно было лишь вынести боль. У неё была лишь одна задача. Её двойницы не чувствовали ни капли этой боли, и они уже знали, что нужно было делать.

Мойра расширилась, став сначала в десять раз больше, а потом и в двадцать. Одна часть её пылала, горела, пока её разум посылал эйсар, который нужен был остальным для работы. Остальная её часть была готова, сосредоточена и спокойна. Как только она достаточно выросла, голос той, что была объята болью, воскликнул:

— «Давай!».

Сразу дюжина вещей начала происходить одновременно. Тело Грэйс поднялось, стянутое с пробившего её деревянного кола, и мягко легло на землю, в то время как дыра в её груди закрылась. Артерии и вены, пульсировавшие бившей кровью, нашли свои разделённые концы, и срослись, удерживая остатки крови драконицы в венах, где она и была нужна. Её челюсть встала на место, и кости снова срослись, став целыми, пока кожа и мышцы возвращались на место и срастались. Даже трещина в черепе исчезла.

Прошло менее минуты, и другие «я» Мойры начали работать над внутренними органами, сшивая обратно кишки и печень, и закрывая мириады маленьким кровеносных сосудов.

Чад наблюдал со всё более возраставшим изумлением. Он в целом не забивал себе голову магией или делами волшебников, несмотря на его безразличие, всё же провёл за прошедшие годы слишком много времени вблизи от них. Он неоднократно наблюдал за тем, как Мордэкай кого-то лечил, и он знал, что открывшаяся ему картина была необычной.