Сергей Щепетов - Народ Моржа

Пленного воина Семен отвел в стойбище. Кашлять и плеваться кровью туземец перестал, но жить не хотел – пару раз пытался спрыгнуть со скалы, и его едва успевали остановить. Это было по-человечески понятно – побежденному незачем оставаться в мире живых. Реальный выход только один – новое рождение, новое имя и жизнь с «чистого листа». Руководству кытпейэ возиться с покалеченным сородичем явно не хотелось. Семен доказывал, что через месяц кости срастутся и мужик вновь станет полноценным добытчиком, но ему не верили. Тем не менее Семен настаивал: в категорической форме требовал оставить раненого в живых и пропустить его через обряд перерождения. В конце концов кытпейэ с ним согласились – а куда им было деваться?! У Семена, однако, остались серьезные сомнения. Чтобы избавиться от них, он решил проверить стоянку туземцев после их ухода с берега – не валяется ли там труп.

Чужаки покинули стоянку утром, а в середине дня Семен явился с инспекцией. Среди немалого количества мусора, оставленного кытпейэ, трупа он не обнаружил. Мусор же представлял собой переломанные слеги от шатров, порванные или разрезанные покрышки жилищ и испорченную одежду. Это было сделано явно намеренно – по-видимому, таким образом кытпейэ переправили одежду и жилища в мир мертвых вслед за погибшими сородичами. Бродить среди всего этого хлама Семену быстро надоело, и он вышел на берег моря – чуть в стороне от моржового лежбища, чтобы лишний раз не тревожить животных, которым и так досталось.

Ветер слабо дул со стороны моря, прилив только начался, и Семен побрел вдоль кромки воды в сторону лежащей на пляже неразделанной туши убитого моржа. Он шел и думал о том, что в его родном мире даже в самом глухом месте море обильно представляет визитные карточки людей: поплавки и обрывки сетей, пластиковые упаковки и прочий мусор. Здесь же берег чист. Вон там волна, набегая на песок, переворачивает какой-то предмет, но он, конечно, к людям отношения не имеет.

Вскоре Семен обнаружил, что ошибся, – предмет представлял собой полуметровый сверток из оленьей шкуры мехом внутрь, обвязанный ремешками. Сверток обладал некоторой плавучестью, и, когда очередная волна перевернула его, Семен содрогнулся: ребенок. Мертвый.

«Вот такие детские кульки я видел у кытпейэ – это их рук дело. В жертву принесли или просто избавились? Сволочи… – Смотреть на море расхотелось, и Семен стал разглядывать чаек, галдящих над моржовой тушей. Сквозь их крики ему мерещился детский плач. – Чего они разорались? Сели бы да и клевали себе потихоньку. Как будто им кто-то мешает…»

Хлоп! – одна из птиц свалилась на землю. Хлоп! – еще одна закувыркалась в воздухе и упала на пляж.

«Из мелкашки кто-то стреляет. Снайпер, однако… – меланхолично подумал Семен и остановился, словно налетел на преграду. – Какая, к черту, мел-кашка?!»

Из-за моржовой туши показался маленький кривоногий человечек и, тяжело переваливаясь, побрел к подбитой птице. «Становится все смешнее, – мрачно усмехнулся Семен. – Это кто еще такой?!»

Человечек держал за крыло убитую чайку и смотрел на приближающегося Семена. Тот же думал о том, что таких кривых ног – колесообразных – не бывает ни у каких всадников. Это явно болезнь.

Когда между ними осталось метра три, человечек упал на колени и низко наклонил голову – жидкие седые волосенки сзади были заплетены в неряшливую косичку. Семен успел рассмотреть, что лицо у незнакомца монголоидного типа, морщинистое, с коричневато-серой блеклой кожей, волосы на верхней губе и на подбородке можно пересчитать поштучно, глаз между складок век почти не видно. Меховая рубаха в полтора раза шире, чем нужно, и к тому же протерта кое-где до дыр. Штаны не лучше, обуви нет вовсе. Руки, точнее кисти рук, выглядят ужасно – с вздутыми венами и шишкообразно увеличенными суставами пальцев.

«Старик, причем глубокий, – вздохнул Семен, опускаясь на корточки. – Знакомая песня: когда племени тяжко, избавляются от стариков и младенцев. И зачем я сюда пришел?!»

– На меня смотри! – приказал он. – Мне в глаза – говорить будем.

Старик поднял голову, и Семен, вглядываясь в щелки выцветших глаз, начал налаживать ментальный контакт.

– Твое имя, кличка, обозначение?

– Нгычэн.

– Ты кытпейэ?

– Я нгычэн.

– Очень приятно, – грустно усмехнулся Семен. – А я – Семхон Длинная Лапа, лоурин из рода Волка.

В глазах собеседника что-то мелькнуло – не то испуг, не то интерес.

– Волк?!