Влад Тарханов - Разорванная цепь [СИ]

— Хор'ошо. Извини, а почему водка Немир'офф, а не какая-то наша? Неужели ностальгия замучила?

— Да нет, при чем тут ностальгия. Просто на экспорт в Немирове делают водку более-менее нормального качества. А черный проверен неоднократно — никакого похмелья, головных болей и прочего, не смотря на количество выпитого.

— Вот как?

— А знаешь, что Немиров — это занюханный районный центр в Винницкой области, махонький такой городок, ничем особо не примечательный, а вот завод у них отменный.

— Да ну, бр'ось, Немир'ов — если не столица Укр'аины, я геогр'афию в школе учила. Столица Укр'аины Киев, это должен быть кр'упный областной центр'. Как минимум.

— Уморила. Я был там полгода назад. Там есть еще санаторий. В имении то ли Потоцких, то ли какой-то их родни. Ганских, кажется. У меня даже фотки на мобильном есть. Хочешь, покажу?

— Давай.

Тут как раз принесли Мартини и водку. Мартини было в классическом бокале с обязательной маслинкой. Обычная хитрость всех барменов во всем мире. Хитрость, которая перестала быть хитростью и стала признаком какого-то невыразимого шика. Глупого, бессмысленного, но все-таки шика. Павел рассматривал Люду и понимал, что она ему нравится. Где-то в чем-то она напоминала Изабель Аджани — чертами лица, да, именно чертами лица. Но фигура ее была спортивной, да и росточком Бог не обидел. Она не казалась полной дуррой, но и гениальным мыслителем ее тоже никто бы не назвал. Она была вполне обычной женщиной, и было в ней что-то необычное, то, что неизменно привлекает мужчин, которые не привыкли идти путем наименьшего сопротивления. И все-таки она была чем-то Павлу интересна. Одета достаточно своеобразно, но со вкусом. Павел не любил никакого авангарда, сам одевался достаточно консервативно, а на работу так вообще — официальный серый костюм с обязательным галстуком — маскировался под офисный планктон среднего пошиба. Потому как костюм был дорогим. А в нерабочее время — джинсы и комплектная рубашка или свитер. Людмила была одета с вызовом, Павел не видел подобных моделей, но вызов был достаточно аккуратным, в пределах модных тенденций последнего сезона. Скорее всего, она создавала себе одежду сама, перешивая что-то из одежды предыдущего сезона.

Принесли еду. Люда ела аккуратно, неторопливо. Павел тут же оценил кухню: мясо было превосходным, прожаренным в меру, приправы не слишком острили. Все было в самый раз.

— За знакомство, — он первым предложил первый тост.

Они выпили. Люда неожиданно замолчала. Так, в тишине, они провели еще десять минут их жизни.

— Я могу заказать еще пор'цию мар'тини? — Неожиданно спросила девушка, чуть раскрасневшись от смущения.

— Конечно, а в чем проблема?

— Ну, достаточно дор'огой напиток…

— Я смотрел меню. Уровень цен приемлемый.

— Спасибо. Я очень люблю мар'тини. Белый.

Люда кивнула официантке, та принесла еще одну порцию любимого напитка.

— За будущее. — почему-то такой тост созрел в сознании Павла. — Я не знаю, что нас ждет в будущем (и ждет ли что-то вообще, — подумал он про себя), но мне кажется, что наше знакомство неслучайно. Это банальность. Но кто что знает? Кто-то ведь расписал партию жизни так, чтобы именно мы столкнулись именно на той ветке метрополитена, какой я никогда за все время в Москве ни разу не пользовался? Но мне почему-то кажется, что из этой встречи что-то да получится.

Люда улыбнулась. Водка еще раз приятно обожгла горло, немного притупляя чувство опасности. Павел еще не знал, насколько опасным может быть такое притупление. Но, старушка Фатум раскинула на этот вечер над его бедной головой покрывало все скрывающего тумана. И Павел все еще был в относительной безопасности.

Они говорили еще. Все больше ни о чем. Школа. Родители. Друзья. Работы Павел предпочитал не касаться. Отделался простым: "директор небольшой фирмы". Вдруг Люда встрепенулась.

— Извини, Тоня освободилась. Можно, я немного поболтаю с одноклассницей?

— Хорошо, в чем проблема?

— Я ненадолго. Ты такой милый.

— Вы пойдете в курительную комнату?

— Зачем?

— Покурить, поговорить…

— Тут можно ку'рить в зале. Если ты заметил. Кр'оме того, я не курррю.

— А это хорошо.

— Почему?

— Не люблю целоваться с пепельницей.

— А ты еще и наглый, — сообщила Люда, опять мило раскраснелась, подернула плечом, мол, посмотрим еще, и повернувшись к Павлу спиной, направилась курсом к подруге.

— Наглость — второе счастье, а для кого-то и первое, — сообщил, любуясь изгибом ее восхитительной спины, Павел.