Влад Тарханов - Разорванная цепь [СИ]

— Нет, я сначала все разнюхал, присмотрелся, и только потом сел в библиотеку, стал заводить знакомства, и только через пару месяцев стал принимать патенты.

— Ты меня не понял.

Мишка плеснул в бокал большую порцию коньяка, привычно потер его в ладонях, согревая бокал теплом ладони, чуть промедлил, выдерживая паузу и что-то обдумывая, скорее всего, нужно ли ему встревать в это, потом решил, что нужно, отставил коньяк, протер стекла (точнее, пластик) очков и заговорил:

— Я имею в виду, ты ни с кем не встречался, не договаривался про долю в бизнесе, никому ничего не платил за то, чтобы этот бизнес крышевали?

— Да ну, мой босс бы на веревке от колбасу повесился бы, если бы я даже заикнулся бы о таком варианте.

— Ты что, идиот? Ну вот… испортил весь вечер… Ты понимаешь, что ты наделал? Голова твоя садовая! Если в Москве есть интересная и прибыльная тема, то ее кто-то ведет, а такая сладкая тема… да таких как ты отморозков в Москве просто убивают, в бетон закатывают, тем более, что ты приезжий, тем более, что крыши у тебя никакой нет. Пойми, однажды, в один прекрасный-распрекрасный день тебя просто не найдут! Это же старо, как свет Божий! Думаешь, у нас тут порядка стало больше? Беспредел! Самых шустрых прикрыли, а по сути, беспредел остался, мы все работаем по понятиям и правилам, о которых не написано ни в каком кодексе.

— Ладно, рассказывай, как у тебя дела пошли?

— Да сначала туго было… совсем ничего. Потом меня хотели прокинуть — подсунуть туфту, старье, так я их легко вычислил — у меня шикарная память на патенты и нюх на такие ситуации. Так что они все были в пролете, потом опять было затишье, а потом, недавно совсем, пошел вал. Сейчас все в полном порядке, через дней десять-двенадцать рванусь домой обрабатывать материалы.

— Странно… И ты никакого подвоха не почувствовал?

— Конечно же, нет, нет подвоха, точно…

— Есть.

— Какой?

— То, что ты до сих пор жив, это и есть самый главный подвох. Или тебе что-то такое подсунули, что вы с вашим боссом в трубу вылетите, точно тебе говорю. — Мишаня задумался, потянул еще конька, самую малость.

— Да брось ты, Мишаня, ерунда все это… Давай лучше еще по маленькой… с лимончиком.

— Погоди… Я что, думаешь, воздух тебе сотрясаю? Я тебе, дураку, помочь хочу. — Мишаня опрокинул еще, потом в разверзнувшуюся пасть опустилась долька лимончика.

— Ну, помоги…

— Не торопи, дай подумать… Вот что, есть у меня один человек. Он пятнадцать лет до самой пенсии возглавлял Роспатент. Жив еще, курилка! Наверное, лет под восемьдесят, а бодрячок! Так ты к нему пойдешь, покажешь свои достижения, в общем, посоветуешься со старым опытным человеком. Поверь, он тебе только по делу скажет. Я позвоню, скажу, когда он тебя примет… Да… испортил такой вечер… — Мишаня треснул полный бокал коньяка почти что залпом, захлебнулся, закашлялся, выпучил глаза, после чего еще долго махал перед мордой холеной ручкой.

— Мишка, извини за испорченный вечер… Я побрел…

— Ага, бреди, старый бредун, а все-таки я тебя как-то спою…

— И трахнешь?

— И трахну…

Я отвалил Мишане глубокий поклон и направился к себе — на боковую.

Мишка позвонил через день, ранним утром, он умел быть более чем оперативным, когда хотел. Растопшин Виктор Николаевич, который когда-то руководил Роспатентом, ждал меня сегодня же вечером, мой джентльменский набор — документы и бутылка дорогого виски, консультация платная, не пожалей захватить с собой пару сотен баксов.

Конечно, у меня денег было не просто мало, а очень мало. Я имею в виду подотчетных денег, но почему бы и нет? Знакомство с таким человеком в моем бизнесе не самый плохой вариант. Так и отпишу: консультация специалиста. И денежка спишется, куда он денется!

И я этим же вечером отправился на встречу с бывшим руководителем Роспатента, полный самых радужных надежд.

Москва. Метро. Между станциями Шоссе Энтузиастов — Парк Горького. 29 марта 2010 года.

Знаете, так часто бывает — ты ждешь чего-то огромного от встречи, важного, но его нет, ничего нет. Встреча оказывается полным провалом. Ты так долго проигрываешь ее в голове, подыскиваешь слова, ожидаешь реакции, чаще всего в восхитительных тонах, мол, какой ты, Сашка Пушкин, сукин сын, а оказывается ты просто сукин сын, а не Сашка Пушкин. Вот и все, и все твои мысли, надежды, все твои планы рушатся со скоростью и неумолимостью карточного домика, из которого уверенная рука ребенка выдергивает самую нужную карту. Я наблюдал за такими карточными домиками всю свою жизнь, как много сил тратиться на их создание! Какое упорство, трудолюбие, какую изобретательность демонстрируем мы себе и миру, чтобы построить этот самый карточный домик, думаем, что в его фундаменте — камни, а стены его — кирпичи. Но стоит подуть ветерку — и домик превращается в руины.