Андрей Столяров - Продолженное настоящее

Даг так же, залпом, выпивает свою порцию. Ну не гадость, конечно, но вкус неприятный — химический, с резкой медицинской отдушкой.

— Ложись, — говорит он.

Анчутка вытягивается на диванчике. А Даг опускается в кресло, расположенное вплотную.

Кабина узкая и тесная, как купе.

— Дай руку, — говорит Даг. Сжимает её теплые, слабые пальцы, чуть влажные от волнения. — Вот так… И не отпускай. Что бы ни случилось, что бы ни происходило — не отпускай.

— Ладно, не отпущу… И что дальше?

Даг некоторое время молчит.

— Прикрой глаза.

— Прикрыла…

— Помнишь, что сказал Гагарин за минуту до старта?

Анчутка тоже некоторое время молчит.

Вдруг — нервно вздыхает:

— И что он сказал?

— Поехали…

Олег Комаров погиб поздним вечером четвёртого декабря, когда возвращался с выступления на одном из петербургских телеканалов. По официальной версии его сбила машина, видимо, внедорожник, на перекрёстке Мичуринской улицы и улицы Куйбышева.

Сразу скажу, официальной версии я не верю. Через пару дней после трагического происшествия я специально съездил на это место: в одиннадцать вечера, точнее — в начале двенадцатого, обе улицы, и так-то транспортом не перегруженные, абсолютно пустынны; мчащийся внедорожник, даже если он сильно превысил скорость, можно было бы заметить за километр. Вероятно, это был специальный наезд. Кстати, и машину, совершившую его, тоже не обнаружили. Никаких доказательств у меня, разумеется, нет: смутные догадки, предположительные умозаключения.

Мы с Олегом учились в одной школе, два года сидели за одной партой, у большого окна, из которого видны были ворота Новой Голландии. На контрольных списывали друг у друга. Предполагалось, что мы — друзья на всю жизнь. Однако в дальнейшем пути наши, как водится, разошлись: я поступил на исторический факультет, он — на факультет журналистики. После окончания университета мы не виделись лет пятнадцать и даже особо друг о друге не вспоминали, пока не столкнулись случайно на мероприятии, посвящённом юбилею Октябрьской революции — я, как историк, в этот период был очень востребован. Обрадовались, конечно; Олег стал иногда ко мне забегать, напечатал в двух популярных журналах пару довольно обширных моих интервью, откликнулся интересной рецензией на мою книгу «Февраль и Октябрь». Он к тому времени уже перешёл на фриланс, приобрел некоторую известность: его блог «Тень истории» имел двадцать с чем-то тысяч подписчиков.

И всё же настоящего успеха у него пока не было, из-за чего Олежек, по крайней мере в разговорах со мной, откровенно переживал.

— Ты посмотри на этого Н., — говорил он, называя фамилию популярного блогера. — Ведь у него, кроме обволакивающего голоса, ничего не имеется. Несёт полную чушь. И вот, пожалуйста — пятьсот тысяч просмотров… Или глянь на этого Ф., перевирает всё, что возможно, не раз его уличали в грубых ошибках, и все равно — громадная аудитория…

Он страстно мечтал раскопать какую-нибудь сенсацию, найти и через свой блог раскрутить какой-нибудь уникальный материал.

— Мне бы зацепиться за что-нибудь, — говорил он. — Мне бы хоть вот такое зёрнышко, но настоящее, получить, а дальше я его уже проращу…

У него блестели глаза, дрожал голос, мы сидели на кухне: в стёклах окна, в вечерней глубине темноты жестикулировало его призрачное отражение.

Я лишь скептически хмыкал.

Сенсацию ему подавай!

И вот — я хорошо помню этот момент — в начале года, когда сведения о вспышке эпидемии в китайском Ухане ещё только-только начали просачиваться в сообщениях информационных агентств, он явился ко мне, преисполненный нескрываемого торжества, и с порога объявил, что наткнулся на нечто потрясающее… нечто неслыханное… ты не поверишь… в самом деле — сенсация мировых масштабов… И, слегка успокоившись пятьюдесятью граммами коньяка, поведал мне, что, оказывается, существует совершенно секретный российский проект по мониторингу будущего. Создана целая группа визионеров, называется «Аргус», сканирующая по трансцензуальным каналам различные его версии. В настоящее время они прогнозируют эпидемию колоссальных масштабов, которая вот-вот вспыхнет в мире, ожидаются десятки миллионов больных, миллионы смертей, закрытие производств, офисов, школ, институтов, запрет массовых мероприятий, все будут ходить в медицинских масках, шарахаться друг от друга… Откуда ему известно об этом? Фантастическое везение, зачем-то оглядываясь и переходя на шёпот, объяснил мне Олег. Одна его приятельница, с которой он, скажем так, имел когда-то близкие отношения (после чего, впрочем, они остались друзьями), участвует в этом проекте; всё жутко засекречено, нигде ни слова, контакт с внешним миром участникам «Аргуса» запрещён, но она, приятельница его, программист высшего класса, создала — не знаю, как это правильно обозвать, — скажем, некий виртуальный компьютер внутри своего ноутбука, зарегистрировала его в Эквадоре и вкруговую, через несколько хабов, чтобы не отследили, гонит ему, Олегу, потрясающую информацию.