Никита Калинин - Под сенью исполинов. Том 2 [СИ]

Это плохо… Такими темпами она утратит когнитивные способности быстрей, чем количество кислорода станет нормальным. И Роберт не сможет отправить с ней отчёт-предупреждение — она просто ничего не запомнит!

— Здесь, — интуиция была непреклонна.

Только сейчас он понял, где они. Это был самый настоящий капсульный отсек! С той лишь разницей, что рядом с «рисинами» не гудела неуклюжая гробина приёмника, а сами капсулы неизменно имели пару. Белотелые тоже совершали «прыжок» Антонова!

Капсулы выступали из стен лишь контурно и были почти незаметны даже ему. Роберт усадил полуобморочную Вику на пол, игнорируя вялые протесты, и подошёл к одной из пар. Вытянул руку. У него же всегда было три пальца?.. Неважно. Важно другое — запустить квантовое оборудование чужаков.

— Как?

Вместо ответа прямо под ладонь поднырнул выросший из пола пьедестал. С каждой минутой, проведённой внутри иглы, Роберт успокаивался, пропитывался той уверенностью, что исходила от немногословной интуиции. Менялся. Он просто действовал, был инструментом, глиняным слепком. За него всё знали и предусмотрели. Нужно просто исполнять. И это дарило необычайную лёгкость.

И когда Роберт посмотрел в раскрытый глаз проснувшегося голода, он не испытал ничего. Ни страха, ни смятения. Разбуженный близостью частицы монстр приподнялся, складки лысой кожи мерзко зашевелились. Он зарычал.

Впустую. Теперь, когда видна чёткая цель, распланированы силы и время, страху нет места. Всё кончится быстрее, чем зверь одержит верх. Так говорила его интуиция. И он ей верил.

Роберт сам чувствовал себя монстром: тем двойным пауком с вездесущих изображений Изумрудного города. Сейчас он ощущал каждый пронзённый и не пронзённый нерв Инкунабулы, но каким-то чудом смог миновать боль. Иначе она бы убила его. Такая боль убила бы целый вид!

Рука коснулась глянца, и две капсулы напротив ожили. Надо же, как просто! Как всё просто! Где все ограничения?! Где непреодолимые рамки феноменов и космических констант?! Он только что ввёл координаты третьей лаборатории НИМИ, той самой капсулы, из которой «прыгала» Пожидаева Ольга. Откуда он это знает?.. Откуда он знает, что Ольга прыгала из третьей лаборатории? Да какая разница! Это совершенно точно так — остальное неважно.

Роберт отнял руку от пьедестала, и остаточным шлейфом за ней потянулось понимание: в той самой лаборатории, запустившей на Ясную Слово, находились не только люди. На один краткий миг любопытство взяло верх, и он копнул глубже.

Двое готовили психосервера к прыжку. Те же женщины, что брали кровь самого Роберта на анализ и долго над ней колдовали, ввели Ольге нейролептики, хотя по инструкции должны были прекратить процесс сразу после обследования ультразвуком. Ведь психосервер была беременна! Но лаборанткам было всё едино. Потому как они были даже не лаборантками. И не людьми.

Белая кожа, одинаковые лица, синхронные движения. Их можно было принять за белотелых, если бы не глаза… В них не чернел космос неутолимого голода. Эти две женщины являлись кем-то ещё…

Нерешёнными оставались два вопроса. Если уложить Вику в капсулу и запустить её, ничего не получится. Устройство квантового оборудования соискателей предусматривает пару. Нужен счастливчик, что вместе с ней отправится на Землю. И это не он. Теперь его место здесь.

Но второй вопрос важнее.

— Как передать предупреждение?

Пауза не понравилась Роберту. Интуиция словно бы сомневалась или подбирала слова. Разве такое может быть?..

Вместо слов пришло понимание — тот самый «камешек». Частица Инкунабулы способна вмещать огромное количество информации. Равно как и передавать её обширнейшим потоком, игнорируя смехотворные запреты и законы. С её помощью можно было просто «позвонить» на Землю, будь там ещё одна частица.

А она была.

— Я покажу путь ко второму человеку. Ты найдёшь его и приведёшь сюда. Именно его. Ты успеешь. Небесный паук не придёт.

Роберта выгнуло. Он упал на четвереньки, хрустя гибкими костями, наращивая новые конечности, сворачивая никчёмные органы. Из его рта вырвался вой одноглазого монстра, почуявшего пищу, но Вика не услышала его. Белые стены впитывали всякий звук без остатка.

— Я оставлю. Тебя, — длинный подвижный язык почти касался её уха, и только поэтому Вика слышала эти слова. Она цеплялась за тускнеющий огонёк сознания, но всё же нашла в себе силы кивнуть. — Я верну. Тебя домой. Ты мне веришь?

— Верю…